Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

Мальчик зажмурился, а когда осмелился вновь открыть глаза, доктор уже прятал шприц обратно.

— Спускайся и вели Джасперу принести мой саквояж. Нужно торопиться, пока никто нас здесь не увидел.

Мальчик кивнул и припустил к люку.

Доктор остановил его:

— Ты действительно все очень хорошо сделал, Винки с Чемоданной площади, — сказал он. — Ты честно заработал свои пять фунтов.

Мальчик повернулся.

— Я ж не за деньги, сэр… Она похищает детей, а фликам плевать на это.

Винки исчез в люке, и вскоре вернулся вместе с Джаспером и докторским саквояжем.

— Все удалось! — со смесью испуга и восторга воскликнул племянник доктора Доу, глядя на распростертую миссис Паттни.

Его дядюшка раскрыл саквояж, достал какой-то прибор и приложил его к груди учительницы музыки. Отметил, как нервно бродит стрелка в полукруглом окошечке.

— Пока что еще ничего не удалось, — сказал он и поднялся. — Мое самое сильное средство почти не действует, у нас очень мало времени…

Он вручил свой саквояж Винки, и вместе с Джаспером вдвоем они принялись спускать миссис Паттни в люк. Вскоре похитители и их жертва исчезли под землей, а тяжелая чугунная крышка вновь заняла свое место.

Постепенно туман затянул прорехи, и улица Флоретт снова погрузилась в тишину. Как будто здесь ничего только что не произошло.

И только на мостовой возле старых трамвайных путей остался одиноко лежать позабытый коричневый футляр.

***

В кабинете доктора Доу горели все лампы.

Это место никогда не было так сильно освещено, и теперь вылезли наружу те не слишком лицеприятные вещи, которые до того скрывались в стоящей здесь обычно полутьме.

На шкафу с лекарствами выстроился ряд больших банок, в которых плавали деформированные и изуродованные природой части человеческих тел; вершиной коллекции было сердце, из которого проросло крошечное ветвистое и узловатое дерево. На столике у стены почетное место занимала коробка с «Невероятной и экстраординарной живой головой Одиозного Барнаби».

Это действительно была самая настоящая живая голова, отделенная от тела, правда указанный в витиеватой надписи на коробке Одиозный Барнаби являлся вовсе не ее носителем, а использовал ее лишь в качестве театрального реквизита. Какое-то время назад полиция задержала сумасшедшего циркача Барнаби, выступавшего со своей передвижной будочкой у Колеса Дурнхаузена. Кому-то из констеблей не понравилось, когда голова из будки начала осыпать его бранью, и циркача арестовали. На Полицейской площади голову узнали — она принадлежала пропавшему год назад кузену господина Милститча, владельца спичечной фабрики из Гари. Одиозного Барнаби ждало недолгое разбирательство, и по приговору безжалостного судьи Сомма его отправили в тюрьму Хайд. Фабрикант Милститч не захотел тратиться на «бессмысленную археологию», как он назвал погребение того, что осталось от родственника, и голова кузена с кляпом во рту осталась пылиться на Складе Различного Хлама в Доме-с-синей-крышей. Ну а доктору Доу при помощи небольшого пожертвования в фонд эля и виски дежурившего на складе констебля удалось заполучить себе этот прелюбопытный объект для исследований: ведь до сих пор никто так и не смог ответить, как Одиозному Барнаби удалось оживить голову отдельно от тела. Доктор быстро отбросил вариант с имеющим место фокусом, но изучить свое новое приобретение обстоятельно ему так и не удалось — от бабушки должен был вернуться Джаспер, ну а потом все завертелось…

Что ж, и помимо банок с гротескными органами и живой головы, в кабинете доктора Доу было множество того, что обычные люди назвали бы «тошнотворной мерзостью» и предпочли бы и вовсе не видеть. Что касается самого Натаниэля Френсиса Доу, то он считал эти вещи приятным элементом быта занимающегося исследованиями джентльмена.

Но сейчас всем его вниманием владели вовсе не жуткие диковинки на полках, а сидящая на стуле в центре кабинета учительница музыки, притянутая к этому стулу ремнями.

— Не подходи к ней, Джаспер! — воскликнул доктор Доу, когда племянник, взяв платок, шагнул к миссис Паттни.

— Я просто хотел… — начал мальчик, указывая на тонкую струйку зеленоватой слизи, текущую из приоткрытого рта находящейся без сознания женщины.

— Нет. — Доктор Доу сменил две ампулы в своем отдаленно похожем на пистолет инъекторе. — Мы не понимаем, с чем столкнулись. Мои средства практически не работают. Я уже потратил почти весь запас и не знаю, когда…

И тут миссис Паттни зашевелилась. Она поморщилась и подняла голову. Пытаясь уберечь глаза от яркого света, прищурилась.

— Что… где я?

Доктор Доу бросил предупредительный взгляд на племянника, и тот отошел: они заранее договорились, что допрос будет вести дядюшка.

— Что происходит? — Учительница музыки поняла, что ее удерживают ремни и тут же принялась дергаться в попытках освободиться.

— Не стоит, миссис Паттни, — жестяным голосом, от которого даже у Джаспера по спине пробежали мурашки, сказал доктор. — Будьте благоразумны.

— Что?! — воскликнула женщина. — Кто вы? Я вас не вижу… Этот свет…