Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ)

Доктор Доу шагнул ближе, и она его узнала.

— Вы?! — Учительница музыки тяжело задышала, словно у нее в легких заканчивался воздух.

— Миссис Паттни, вы, верно, удивлены, почему вы здесь. И я должен был бы извиниться перед вами за столь грубое обхождение. Да, должен был бы. Если бы испытывал хотя бы малейшее угрызение совести. Но знаете, я всегда был приверженцем равнозначной справедливости или, воздаяния, если угодно, и убежден, что вы заслуживаете все то, что с вами сейчас происходит.

— Что? Ничего я не заслуживаю… Я просто бедная…

— Учительница музыки? Да-да. Вы просто учите детей, а потом от них остаются лишь одежонки в вашем чулане.

Лицо миссис Паттни переменилось.

— Ваш щенок сунул нос, куда не просили… — прорычала пленница, и на грудь ей закапала зеленоватая слюна. — Свой мерзкий ворбургский нос!

— Эй! Ничего он не ворбургский! — гневно воскликнул Джаспер, и доктор Доу вскинул руку, веля ему помалкивать.

— Значит, он тоже здесь! — прошипела миссис Паттни. — Бездарность! Даже смычок не научился держать!

Доктор подступил к ней и быстро сделал инъекцию. Учительница музыки задергалась, изо рта пошла пена. Джаспер испугался, что она сейчас умрет — так ее трясло, но дядюшка и бровью не повел — пока что все, видимо, шло по плану.

— Вы похитили племянницу моей экономки, — сказал доктор.

— Нет… не похищала…

— Быть может, это сделал констебль Шнаппер или еще кто-то из ваших сумасшедших соседей. Меня это не волнует. Меня волнует, где она. Где ее держат? Я не допущу, чтобы ее сожрала тварь, которую вы все кормите…

Миссис Паттни прекратила дергаться и подняла на доктора немигающий взгляд.

— Вы ничего не понимаете, — сказала она.

— Правильнее будет сказать, что я многого не понимаю, — уточнил доктор. — Но кое-что мне все же известно. Говорите. Где держат Полли Трикк?

— Я… не знаю… — прохрипела миссис Паттни. — Что вы… что вы со мной сделали?

— Я не сделал ровным счетом ничего, — ответил доктор Доу. — Я вколол вам успокоительное…

— Нет… вы не должны были. Я не могу контролировать… — Голова учительницы музыки вдруг резко дернулась. Она уставилась на доктора и зашипела: — Ты зря все это сделал… зря меня сюда приволок.

Доктор попятился и поднял свой инъектор. Джаспер потрясенно замер.

— Зря… зря…

И тут произошло нечто настолько невероятное и отвратительное, что Джаспер вскрикнул от неожиданности.

Мальчик почувствовал, как в горле запершило. В глазах потемнело, закружилась голова. Он вновь ощутил то же, что и в лавке плотоядных растений! Увиденный кошмар словно сорвал запекшуюся корку с раны… и из этой раны вместо крови потекло воспоминание…

…Он снова на уроке музыки, в квартире у миссис Паттни. Держит в руке смычок, а часы показывают половину десятого.

— Ты очень милый, хороший мальчик, Джаспер, — говорит миссис Паттни, держа его за плечо. — Ты такой прилежный ученик… Джаспер… Джаспер… Ты мог бы стать хорошим хармистом. Ах, эти длинные тонкие пальцы! Немного практики, и они научились бы извлекать прекраснейшие звуки… Даже жаль, что этому не суждено исполниться.

— Что? Почему? — спрашивает Джаспер удивленно. Ему не нравятся намеки учительницы.

— Потому что тебя съедят, дорогой, разве не ясно? — буднично отвечает миссис Паттни.

Джаспер хочет выдернуть плечо, но вдруг с ужасом осознает, что не может пошевелиться.

— Ты — всего лишь еще одна муха, которую занесло в наш дом. А мы едим мух. Наша Праматерь ест мух.

— Никакая я не муха! — кричит Джаспер. Вернее, ему кажется, что кричит, — на деле он лишь издает чуть слышные хрипы.

— Муха, — убежденно говорит учительница. — Самая настоящая муха. Очередной Тимми Бейкер, которого я поймала.

С каждым словом изо рта миссис Паттни вырываются едва заметные зеленые пылинки. Эти пылинки оседают у него на лице: на щеках, на губах и на ресницах…

— Знаешь… — вздыхает она, снимая очки. — Я отдала очередную муху Праматери только вчера. И сегодня она уже обедала… Думаю, никто не будет против, если тобой полакомлюсь я.

Джаспер хочет кричать, но его голос ему не принадлежит. При этом где-то на дне сознания формируется мысль: «Только попробуй, тварь! Я сам тебя сожру…»

— Я буду тебя переваривать пару дней… Это будет так приятно…

— М-м-м… м-м-м… — это все, что Джасперу удается издать.

— Я знаю, что ты думаешь, мальчик, — напевно говорит учительница музыки. — Что тебя будут искать, что твой дядюшка явится и перевернет все здесь кверху дном. Пусть приходит… Мы и его сожрем. А мистер Шнаппер все уладит — как и всегда. Приятного аппетита… мне…

Глаза миссис Паттни закатываются. Она выдвигает вперед голову, и ее лицо начинает будто бы разлезаться по швам. Кожа шевелится и разворачивается наподобие некоего ужасного бутона. Внутри обнаруживается еще один бутон — на этот раз настоящий, зеленый и покрытый багровыми пятнами. С хлюпающим звуком он вздрагивает и медленно раскрывается, обнажая пасть-ловушку мухоловки. Склизкую. Мерзкую. Лоснящуюся зеленым соком. В глубине ее шевелятся тонкие длинные усики.

Это самое ужасное, что Джаспер видел в своей жизни…