Тайна дома с часами

– Эм… Миссис Корриган? Вы не могли бы подсказать мне, где найти Тарби?

– Тарби? Ох… Давай проверим, может, он где-то в доме.

Она запрокинула голову и закричала: «Та-а-а-а-рби-и-и-и!»

Ответа не последовало, хотя ее могли просто не услышать из-за шума и гама.

– Нет, наверное, его здесь нет, – подытожила она и улыбнулась усталой, но доброй улыбкой. – Наверное, гоняет где-нибудь мяч с другими мальчиками.

Льюис поблагодарил миссис Корриган и уже собирался уходить, когда она окликнула его:

– Эй, а ты не Льюис Барнавельт?

Льюис кивнул.

Она посмотрела на него серьезным взглядом.

– А ты не мог бы больше не рассказывать Тарби всякие страшилки про кладбища и привидений? Ему после Хеллоуина еще неделю кошмары снились. Со стороны твоего дяди было очень мило пригласить его поесть пончиков с лимонадом и разрешить остаться на ночь, но эти рассказы… ну, ты же знаешь, какой он впечатлительный.

Льюис едва сумел не измениться в лице, но ответил:

– Да… Хорошо… Конечно, миссис Корриган, больше никаких страшилок про привидения. До свидания.

Пробираясь обратно по заваленной игрушками дорожке и уворачиваясь от комьев грязи, которые летели в его сторону, Льюис еле сдерживался, чтобы не расхохотаться. Так вот что Тарби рассказывал о ночи на Хеллоуин! Ну что ж. И где же Тарби торчал до утра? Трясся, забившись под заднюю веранду? Спал на дереве? И кошмары целую неделю! Конечно, он ничуть не испугался. Это все лунный свет. Смех, которому Льюис не давал вырваться наружу, отразился в его кривой ухмылке.

Поставив ногу на бетонный блок, Льюис перевязал шнурки. И что ему делать теперь? Постоянно открыты в Нью-Зибиди были только два бейсбольных поля. Одно за школой, а второе на спортплощадке. Он решил сначала дойти до школы.

Там он обнаружил, что Тарби с остальными играет в мяч. Он подавал, а ребята кричали: «Давай, Тарби! Сделай страйк! Покажи им, как надо бить!». А ребята из команды противников выкрикивали: «Да у подающего руки резиновые!»

Тарби замахнулся, примерился несколько раз – играли в софтбол, а не в бейсбол, так что это было разрешено – и когда отбивающий начал нервничать и мелко помахивать, запустил мяч по направлению к базе.

Отбивающий так сильно ударил, что сам свалился с ног.

– Третий страйк! И-и-и он выбывает! – крикнул мальчик, который в этот раз был судьей.

Льюис, стоявший у края поля, сложил ладони в рупор и закричал:

– Эй, Тарби! Нужно поговорить!

– Не сейчас, жиробас. У нас игра.

На глазах у Льюиса проступили слезы. Тарби никогда его так не называл. По крайней мере, он такого не помнил. Проглотив слезы, Льюис терпеливо ждал, пока Тарби разберется с очередным отбивающим тремя точными быстрыми бросками. Выбив третий страйк, Тарби со своей командой вышли с поля. Тарби небрежно бросил перчатку на землю и спросил:

– Привет, Льюис. Чего тебе?

– У дяди Джонатана огромные проблемы. У всех у нас. Помнишь, как мы ночью ходили на кладбище?

К удивлению Льюиса, Тарби схватил его за воротник и потянул на себя, так что между их носами оставалась всего пара сантиметров.

– Слушай. Если задумаешь рассказать, что той ночью был на кладбище, говорить тебе придется, что ты был там один. А если нет, то обзаведешься двумя сломанными руками, а то и пробитой головой.

Льюис пытался освободиться от хватки Тарби, но не мог. К лицу его начала приливать кровь, и он закричал:

– Тарби, все хуже, чем было на Хеллоуин! Призраки, ведьмы, дьявол… Пусти меня, олух!

Тарби бросил воротник Льюиса и смотрел на него с открытым ртом. Олух – так один герой комикса, который читал Льюис, обозвал другого. На это слово, на самом деле, вообще не стоило обращать внимания.

К Тарби вернулась речь.

– Как ты меня назвал?

Несколько мальчиков начали скандировать: «Бей! Бей! Бей!». Они не надеялись на особенное зрелище. Все-таки это был всего лишь Льюис.

А тот стоял раскрасневшийся и испуганный.

– Я… я сам не знаю, как я тебя назвал.

– Ну, в следующий раз не забывай, – выпалил Тарби, занес кулак и опустил его на плечо Льюиса. Было больно.

– Брось, Тарби, – крикнул высокий мальчик по имени Карл Холабо. – Не трать время на эту пышку. Выиграем иннинг[18], и будем отставать всего на шесть ранов[19]. Иди сюда, размажем их.

Тарби вернулся к игре, а Льюис поковылял прочь по улице, потирая плечо и плача.

Вот он уже уверенно шел, а слезы все не прекращали катиться по щекам. Он бродил по городу мимо стоящих рядами домов, которые смотрели на него пустыми окнами. Им нечего было посоветовать мальчику. Дойдя до конца Мэйн-стрит, Льюис остановился посмотреть на памятник жертвам Гражданской войны. Но солдатики с поднятыми штыками и палками для чистки пушек тоже ничего не могли ему сказать. Он дошел до другого конца Мэйн-стрит и посмотрел на фонтан, поток воды которого бил ввысь и пенился, становясь похожим на кудрявую иву, растущую посреди круга из колонн. Ночью работала подсветка, и вода по очереди окрашивалась в красный, оранжевый, желтый, синий, зеленый, а потом снова в красный. Сейчас она была прозрачной и ясной. Льюису хотелось, чтобы его ум был сейчас таким же, но в голове роились мысли.