Тайна дороги

Казалось: небо повернулось другой стороной, и пустыня с ее старой известной дорогой изменились. Она стала чужая, рождающая у всех, даже самых опытных караванщиков, страх. Проводник поведал, что он потерялся там, где знал каждую песчинку, и повел караван наугад: «Небо, как и все остальное, тоже изменилось: привычное солнце отражалось со всех сторон горизонта. Все подумали – э то конец света – они, как и я, видели четыре солнца с разных сторон. А потом солнце совсем исчезло. Днем наступил полумрак, и никто не понимал, откуда падает тусклый серый свет. У людей исчезли тени, появился страх, даже верблюды стали неуправляемыми. Все вокруг стало серым: люди потеряли друг друга, и караван исчез. Людей я потом собрал, но ни одного верблюда не нашел». Проводник объяснил, что такого с ним еще не было, и что делать, где искать караван, он не знает. Но главное, он спросил Ивана, почему пустыня так поступила с ним?

Иван внимательно выслушал его и попросил подождать до обеда. Он не мог что-либо пообещать человеку и тем более объяснить, потому что сам был не уверен, сможет ли он вернуться в пустыню и услышать ее голос.

То, что с ним произошло, должно было обрасти хоть каким-то объяснением, Иван хотел полностью разобраться в происходящем. Он пообещал перегонщику-проводнику, что постарается помочь ему, но не раньше, чем солнце поднимется в зенит.

К тому времени он сам придет в его дом и расскажет, что нужно делать. С остальными он тоже поговорил и всем пообещал помочь. Поблагодарив Ивана, люди ушли, лишь хозяин каравана задержался. Он недавно пришел и успел застать людей лишь потому, что проводник долго рассказывал подробности. Если бы не он, то этот человек, еле сумевший так рано проснуться, просто бы не успел к их встрече, и тогда бы его появление было бы не совсем оправданно.

Но он успел, и проводник представил его Ивану, и теперь, когда все ушли, хозяин каравана преподнес Великому путнику отделанную рубинами, изумрудами и золотом саблю. Увидев ее, Иван на какое-то мгновение задумался. Он мог ожидать от этого человека все, что угодно, но только не оружие. Раньше ему никогда не приходилось брать подарки, хотя многие в знак благодарности преподносили ему их. Увидев саблю, Иван совсем забыл, что это подарок, и засмотрелся на нее. Богатей что-то рассказывал, восхвалял его и подарок, предлагал дружбу и помощь и, завершив свой монолог, вручил саблю Ивану.

Но тот не слышал его. Он машинально взял ее, чтобы получше рассмотреть, а сабля продолжала блистать у него в руках, символизируя нечто особенное, чего он никак не мог понять. Богатей откланялся и ушел, а Иван, не проронив ни слова, стоял, держал в руках саблю и смотрел на нее.

– Оружие дает силу, превосходство, – повторял он про себя. – Оружие, чтобы защищать добро, – неожиданно произнес он вслух. Посмотрел на присутствующих, опомнился и попросил вернуть дорогой подарок.

Хозяин дома объяснил ему, что это будет неуважительно с его стороны, и даже простые люди не поймут этого. Он мог бы отказаться от верблюда, бурдюка вина или дорогого украшения, но не от оружия – символа власти и уважения в этом городе. Отказ или возврат – это оскорбление. Такого достойный человек не может себе позволить.

Иван опустил голову, понимая, что это накладывает на него определенные обязательства. Он не стал вникать в правильность этого поступка. Возможно, он действительно был и неправ, раз взял его, но теперь возвращать саблю было нельзя – нужно было смириться с тем, что произошло, и постараться исправить созданное положение. Он поблагодарил хозяев за еду, еще раз извинился за то, что доставил им неудобства, и вернулся в свою комнату. Данила, все это время не понимающий, что происходит, следовал за ним.

– Понимаешь, мой юный друг, – обратился он к нему, – я стал рассеянным. Задумался о том, что увидел, не понимая сути момента. Нельзя так отвлекаться, вдруг кто-то будет угрожать тебе или предлагать что-то плохое, а ты дашь повод поверить в твое согласие, потому что сам не осознаешь происходящего, думая о другом. Ну, ничего, мы и эту ошибку со временем исправим. А как ты тут без меня поживаешь? Не обиделся ли за то, что я один ушел?

Данила насупился и опустил глаза. Он вспомнил те дни, когда он безнадежно смотрел на пустыню, и однажды решил, что Иван никогда не узнает того, как он скучает о нем. Но сейчас юноша забыл об этом и дал волю чувствам – а они его подвели.

– Вижу, обиделся. Ну не переживай, у тебя было, можно сказать, первое испытание. Ты с голоду не умер, не пострадал от людей, а значит, оно пошло на пользу. Научился жить среди чужих. Пойми, когда-нибудь наши дороги разойдутся, и ты смело и достойно сам пойдешь по своей дороге жизни.

– Да, я это знаю, – ответил юноша. – Я нашел работу, сумел прожить и даже встретил девушку.

– Девушку? – удивился Иван. – Это большой шаг с твоей стороны. Я знал, что с голоду ты не умрешь, тем более в этой стране, где закон гласит накормить каждого голодного, но чтобы ты нашел кого-то, с кем смог бы общаться – это даже удивительно. И кто она?