Тайна дороги

И остался Иван один. В тот момент, когда он вонзил саблю в свое сердце – наступила тьма, но через какое-то время он увидел в этой черной пустоте точку света. Она была так далеко, и казалась далекой, одинокой звездой. Иван лежал и ни о чем не думал. В тот момент его мысли о том, правильно ли он поступил – ушли. В его душе не было сомнений, тревоги и лишь только звезда в виде еле заметной точки где-то далеко светила, напоминая, что он способен еще о чем-то думать. Постепенно на смену пустоте стали приходить картины из прошлого. Он увидел друзей, воинов, город в одну сторону. Хаотичные воспоминания продолжались, пока он не почувствовал странную легкость в теле. Измученный путник, как будто воздушный, не встал – он взлетел над своим убитым телом и увидел его со стороны. Одинокий ветер играл с его волосами и постепенно заносил песком. Лишь глаза со взглядом смерти напоминали о том, что этот человек мертв. Они смотрели в небо, и их стеклянный блеск нагнетал ужас. Иван отошел в сторону от своего тела и, не желая смотреть на него, отвернулся и медленно побрел по пустыне. Вокруг все молчало, он не слышал ни шелеста ветра, ни скрежета песка под ногами. Иван шел по пустыне, не касаясь ее. «Что дальше? – спросил он себя. – Неужели моя дорога закончена?» И в этой тяжелой пустоте он услышал голос пустыни: «Нет. Возвращайся!» Иван не понял этого призыва. Он продолжал идти дальше от своего убитого тела. Ему хотелось убежать, спрятаться но, ни в коем случае не возвращаться. А далекая звезда продолжала где-то вдалеке, то появляться, то исчезать. Он и не смотрел на нее, он просто шел, не зная куда. Шаг за шагом к нему стали возвращаться чувства. Он задумался над тем, что произошло, и в какой-то момент почувствовал биение своего сердца. Этот шум, казавшийся ему реальным, стал отдаваться во всем его воздушном теле. Иван остановился, осмотрелся и понял: он летит не по пустыне, а по созданному в своих мечтах миру. Если бы он сейчас представил траву, то она бы появилась, и он пошел бы по ней, но он умышленно оставался в пустыне, желая довести до конца начатое дело. Сейчас Иван не понимал, что именно с ним произошло. Возможно, все это были миражи и видения, и его поступок произошел лишь в его воображении, и скоро весь этот кошмарный сон закончится. Но серое небо и серый песок и такие же серые облака оставались вокруг. Они, молча, напоминали о безмятежном неподвижном мире и не хотели исчезать. И лишь одинокий ветер изредка возвращался. Иван не чувствовал его дуновений. Он вообще ничего не чувствовал, а когда посмотрел на себя – у дивился. Он, как и весь этот мир, превратился в серое пятно, которое медленно плыло по серой пустыне. Лишь точка, обозначающая звезду, напоминала о том, что свет все же где-то есть. «Пусть его не так много, но он присутствует в этом сером небе. Интересно, здесь в этом сумрачном мире есть хоть кто-то живой или мертвый? Или только пустыня, потерявшая свой солнечный свет?» Но весь мир вокруг молчал. И тот голос пустыни, что он слышал ранее, показался ему выдуманным им самим. Иван продолжал плыть, как вдруг увидел вдалеке что-то лежащее в песке. Он попытался подлететь быстрее, но его скорость оставалась прежней и, хотя желание ускорить ее было, но оно не могло ничего изменить. Серое пятно, которое было им, независимо от его желаний плыло само по себе, приближаясь к чему-то неизвестному. Иван вспомнил, что до этого мог двигаться и даже ощущал это, но сейчас все растворилось в однообразном сером мире и не поддавалось его желаниям. Приблизившись, он увидел свое оставленное тело. И хотя он ушел, или, точнее, улетел от него в другую сторону, оно оказалось вновь на его пути. И звезда из еле заметной точки превратилось в монету, которую он отдал Даниле, и эта монета, такая же серая, зависла над этим миром тишины и покоя. Иван вновь попытался что-либо сделать – он сопротивлялся, но неизвестная сила тянула его к телу. Приблизившись, он увидел свои открытые глаза и вновь почувствовал холод смерти. Страх, отвращение охватили все то, что от него осталось. Иван хотел зареветь, заорать, как раненый медведь, но и этого он сделать не смог. В какой-то момент то серое пятно, что было им в этом мире, задрожало и, словно тяжелое грозовое облако, растянулось над телом. Он видел это, понимал, хотел что-то изменить, но не мог. Иван чувствовал напряжение, скопившееся в этой массе, и хотел вырваться из этого плена. Невидимый поток, появившийся и закрутившийся в нем, словно водоворот, вырвался и, как падающий с обрыва водопад, обрушился на лежащее тело.

И вновь наступила тишина, окутанная черной пеленою пустоты. В ней не было еле заметной звезды и серой пустыни. В этой пустоте был лишь холод, перемешанный с жалобно скулящей тоской.