Тайна древнего саркофага

– Собачку что-то беспокоит, – предположила, не выходя из состояния ленивой задумчивости, Мура. – А-а.., какой-то обломившийся куст плывет, на него он и лает.

Действительно, между выступающими из воды валунами странными конвульсивными толчками передвигался обломок куста или дерева. На его ветках между листьев болтались отвратительные мочалки бледно-зеленых водорослей. Куст неумолимо двигался по направлению к собаке.

– Пузик, Пузик, глупый, иди сюда, – позвала Мура. Но пес, оглянувшись на голос хозяйки, с места не двинулся. Он стал лаять еще яростнее, почти захлебываясь. Странный куст все так же медленными судорожными толчками проползал между камней. Наконец в сажени от берега он остановился весьма загадочным образом. Валунов, способных притормозить его движение, здесь уже не было, волны по-прежнему набегали на берег – но куст оставался недвижим.

– Нет, придется все-таки посмотреть, что там такое. – Мура решительно встала. – Доктор, пойдемте со мной я одна боюсь.

– Но и я здесь одна не останусь, – испуганно и резко вскочила Брунгильда. – Я с вами.

Все трое подошли к дворняге, не сводящей глаз со странного куста, обвешенного водорослями. Там явно что-то шевелилось.

Пес грозно и глухо зарычал. Через мгновение такое же рычание послышалось и со стороны куста. Доктор не поверил своим ушам. Он взглянул на Пузика – тот повернул к нему свою разномастную голову и выразительно посмотрел, как бы говоря: вот видите, здесь что-то не так.

Они снова воззрились на плавучий куст. Пузик еще раз издал сердитое угрожающее рычание. Все прислушались – и в ту же секунду отпрянули: под ветками куста явно пряталось неведомое чудовище, его раскатистый рык заставил всех похолодеть.

– Спокойно, спокойно, – доктор сделал шаг вперед и загородил собою барышень, – вероятно, тюлень или морж.

– Разве они здесь водятся? – дрожащим голоском откуда-то из-за спины доктора пролепетала Брунгильда.

– Нет, не водятся здесь тюлени! – вскричал куст, и тут же ветки вместе с листьями и мерзкими водорослями взлетели вверх и нечто огромное, увешанное тиной с головы до ног, устремилось большими скачками к берегу с воплем:

– Встречайте Нептуна!

Мура с Брунгильдой в ужасе отпрянули от чудовища, доктор, соображавший быстрее и испытывающий ответственность за безопасность барышень, едва успел сделать шаг назад и схватить девушек за руки. В одно мгновение он узнал Прынцаева.

– Подарок от Нептуна! – Торжествующе поблескивая глазами между космами тины, профессорский ассистент, одетый в купальный костюм в синюю поперечную полоску, обтягивающий его торс и доходящий до колен, остановился в шаге от своих невольных жертв и протянул им зажатые в обеих руках букетики ландышей.

– О Боже! – выдохнула Брунгильда и бессильно опустилась на теплый прибрежный песок. В эту же секунду раздался утробный рык: озверевший Пузик, оправившись от душевного потрясения, вцепился в мускулистую, покрытую густыми черными волосами ногу шутника. Он не разжимал челюстей, и мертвая хватка его не мешала беспрерывному рыку, в котором слышались и обида и жажда отмщения.

Доктор бросился приводить в чувство обессиленную Брунгильду. Мура же немало сил потратила на то, чтобы заставить собаку отпустить не годную теперь для велопробега ногу Прынцаева, от воплей которого уже начинало звенеть в ушах.

– Сидеть, Пузик, сидеть, – говорила строгим голосом Мура, успокаивая все еще готовую броситься на велосипедиста собаку. – Нельзя. Сидеть.

Прынцаев, избавленный от невыносимого страдания, присел и едва ли не со слезами на глазах рассматривал капли крови на икроножной мышце.

– Господин Прынцаев, – рассерженно сдвинула черные брови Мура, стараясь заглушить сострадание к бедняге. – Вы сами виноваты. Так шутить нельзя. А вдруг наш Пузик бешеный?

– Этого мне еще не хватало, – полурыдая проговорил доморощенный Нептун, – я и так уж наказан.

Он попытался стряхнуть с головы и плеч омерзительные зеленые лохмотья, покосился на рассыпанные по песку ландыши, потом перевел взгляд на Брунгильду: она сидела на песке, судорожно глотая полуоткрытым ртом горячий воздух.

– Но даже если эта псина не бешеная, все равно она дурная. Лучше б не пускала к вам изготовителей динамита, а то не ровен час – взлетите в воздух.

– Кого вы имеете в виду? – сурово спросила Мура.

– Догадайтесь сами, – проскулил обиженный Прынцаев, – а то у вас все благородные, все хорошие, кроме Прынцаева. И крестоносец Сантамери, и колосс Родосский.

Он поднялся, не попрощавшись с теми, кто не смог оценить его остроумную изобретательность, и прихрамывая, направился к своему велосипеду. Он подхватил его за руль и покатил рядом с собой.

– Вернитесь, Прынцаев! – устремился вслед за ним Клим Кириллович. – Надо обработать рану!

Но Прынцаев не остановился.

Мура смотрела ему вслед, и в голове ее друг за другом бегали по кругу две мысли: «Изготовитель динамита – Сантамери?» и «Изготовитель динамита – Петя Родосский?».

Глава 8