Тайна двойного убийства

Дешевое правосудие дорого обходится государству — эта фраза стала звучать чаще, но остается пока фразой. Все достижения техники обходят стороной производство справедливости, где преобладает спрос с судей, а собственные их человеческие проблемы остаются даже не на втором — на десятом плане. Проблемы сохранения сил и здоровья, проблемы высокого интеллекта и глубоких знаний. Проблемы, проблемы…. а в сутках всего двадцать четыре часа, а судьи устают и болеют, и у каждого есть семья, и эти проклятые, навязшие в зубах очереди, очереди, очереди…

Из раздумий вывел меня телефонный звонок и, пожалуйста, как иллюстрация к моим размышлениям, раздался в трубке подозрительно приглушенный голос моего дорогого сыночка.

— Мамуля, ты представляешь, какая удача! Папа заболел и забрал меня из садика пораньше. Так что с работы — ты сразу домой. И не надо тебе крюк за мной делать!

Вот уж, действительно, "удача”.

— Что там с нашим папой? — спрашиваю у Сашки, — и почему ты шепчешь?

— Понимаешь, он не велел звонить тебе. Говорит, к концу дня сообщим. Он уснул, а я тебе звоню из кухни, потому что это же хорошо, что тебе крюк не надо делать. Хорошо ведь, да? — допытывался сын.

Ах ты, добрая моя душа! Это, оказывается, он переживает за меня. Точно, я как-то сказала мужу, что к детсадику за Сашкой делаю с работы большой крюк, вот он запомнил…

— Сашуля, мне за тобой десять крюков сделать нетрудно, — успокаиваю сына, — я за тобой на орбиту полечу!

Слышу счастливый смех сына и переспрашиваю:

— А с папой что случилось?

— У него пемпература.

— Проснется папа, пусть мне позвонит, — прошу и прощаюсь с сыном, зная, что скоро он позвонит мне опять.

Ну вот, пожалуйста. "Пемпература”, как говорит сын. По городу гуляет гнуснейший грипп и, видимо, заглянул в мою семью. Зачем же Игорь забрал Сашку из садика? Конечно, из добрых побуждений, но ведь заразит ребенка, а Саша так трудно болеет! И я так страшусь его болячек, что просто теряю разум. Наверное, меня можно понять. В моей маленькой квартире, мне кажется, витает и постоянно пугает меня дух наших безвременно ушедших дорогих людей. Скорей бы сменить квартиру. И комната отдельная была бы у сына, и, может, избавилась бы я, наконец, от воспоминаний о том, большом Александре, с которым счастлива была здесь.

Кстати, если быть откровенной, не последнюю роль в моем переходе из прокуратуры в областной суд сыграло обещание квартиры. Больше года минуло, и я все жду. Теперь уже, говорят, со дня на день сдадут новый дом в центре города. Большой, красивый, светло-серый, изящным полукругом опоясывающий центральную площадь.

Я ежедневно хожу мимо и любуюсь им, но чувства мои чисто платонические. Судья там квартиру не получит, нет. Но "за выездом” освободятся совсем неплохие квартиры. Одна-то из них и предназначена мне. Хлопот, конечно, будет море. В "престижные” дома в центре переезжают, как правило, люди, не удручающие себя ремонтом оставляемых квартир. Но это для нас пустяк. Справимся, получить бы. И сделать комнату Сашуле, на будущий год сыну в школу, а мы до сих пор все трое — в одной комнате.

Звонок сына оторвал меня от дела, отвлек. Пришлось вспомнить, что холодильник пустоват для моего хворого семейства. Крохотное семейство, а вот поди же ты! Назавтра нужны продукты, чтобы приготовить мужчинам полный обед. Значит, надо подкупить кое-что. Что? Где? Когда? — это не телевизионная программа. Это ближайшие задачи, которые предстоит мне решить дополнительно, выполняя долг уже не служебный, а семейный.

Я не промолвила ни слова, но, едва положила трубку, подняла голову Алевтина:

— Я в обед бегу в молочный…

— Я в хлебный зайду из поликлиники, — буркнула Лидия Дмитриевна, которая ходила в перерыве на уколы и панически их боялась.

Ну вот, молочный и хлебный вопрос решен. Остается мясной, овощной и лекарственный…

Открываю другое дело, читаю кассационную жалобу осужденного. Просит о снижении наказания. Проверяю материалы по отработанной схеме: сроки, право на защиту, предание суду, режим содержания… Фабула, характеристики.

Надо подумать, подумать.

Человек не судимый раньше, работал неплохо. Ох уж эти мне семейные драмы! Доводы осужденного кажутся мне достаточно вескими: он беспокоится за детей, оставшихся с бабкой. Жена добровольно ушла лечиться от пьянства, которое и было причиной трагедии. Нет, конечно же, я не оправдываю мужа, распустившего кулаки, но пьющая жена, мать… И лечиться пошла добровольно, значит, поняла кое-что.

А дети, они за все отвечают, страдают за все больше всех… Да, здесь надо подумать. Чувствую, будь я за судейским столом по этому делу, не подала бы голос свой за тюрьму…

Рассказать бы коллегам… Краем глаза вижу, что они уткнулись в свои дела, читают. Не буду отрывать. Решим завтра, в совещательной. Мое мнение определилось. Я буду предлагать изменить приговор в части наказания. Так будет правильно.

Третье дело и достать не успела — обед. Один час неслужебного времени, отпущенного трудовым распорядком, так сказать, на отдых и принятие пищи. С последним определимся потом, а сейчас — отдых.

Алевтина не требует моих указаний.