Тайна двойного убийства

Галка имеет в виду наш совместный предыдущий процесс, где действительно собрался исключительно женский коллектив: судьи, адвокат и даже прокурор. И наш подсудимый, хоть и не высказал вслух недовольства, беспокойно ерзал весь процесс, готовый надерзить. Я еще помню напряженность той ситуации и соглашаюсь с Галкой. Судить предстоит мужчину и, что бы ни говорили, на знание мужской психологии женщинам полагаться не следует. Самоуверенность в нашем деле более чем излишня. Вместе мы вновь и вновь просматриваем список. Нужно соблюсти очередность вызова и хочется, чтобы в процессе участвовали хорошие люди.

Ну вот, выбор сделан.

Хулигана Сумина, который обвиняется в убийстве одного парня и ранении другого, будут судить слесарь-сборщик Тютюнник Иван Тодорович и врач Руссу Василий Михайлович. Первого я знаю, он был со мной в процессе около года назад. Коренастый, с крупными сильными руками, немногословный и серьезный даже в мелочах.

Доктор Руссу мне незнаком.

Прикидываю, когда успею закончить кассационные дела и изучить дело Сумина, называю Галке дату распорядительного заседания. Времени, конечно, в обрез. Для проведения распорядительного заседания законом отпущено 14 суток. Для дела Сумина, в котором всего четыре тома, этого достаточно. Хуже бывает с многотомными делами. Тогда у судьи положение просто-таки пиковое — как успеть рассчитаться со старыми делами: с протоколом предыдущего дела, с кассационными, надзорными жалобами и тщательно, как это требуется, изучить новое.

Предстоящее дело по объему небольшое, и Галка ворчит больше для порядка, что я совсем ее загнала и не даю передыху.

— Ладно, ладно, "дорогая”, — я хлопаю легонько по Галкиному плечу, и она смеется — тоже знает, что к чему.

С каждым новым делом приходит ко мне нетерпение. Что предстоит нам? С чем встретимся на этот раз, какой мир откроется в тесном судебном зале, какие закипят страсти, какие трагедии?

Маленькая вселенная, именуемая человеком, загадочная и непознанная до конца звезда — гомо сапиенс — человек разумный, что привело тебя в противное разуму место? Почему собрат по разуму охраняет от тебя соплеменников, чем угрожаешь ты им?

Виновен ли ты? В чем причина вины твоей? Как найти грань, отделяющую в тебе зло от добра? Найти и определить меру своей ответственности.

Оставляю всю свою срочную работу и читаю обвинительное заключение по делу Сумина Юрия Васильевича, двадцати трех лет от роду, ранее не судимого.

Улегшееся было утреннее раздражение поднималось по мере чтения обвинительного заключения. Расследование вел и закончил Иванов, я его хорошо знаю по работе и не люблю его дела. Лысоватый, рыхлый, более чем зрелых лет старший следователь прокуратуры был из тех людей, для которых важнее всего форма. Иванов скрупулезно соблюдал формальности при оформлении доказательств и при этом любил, чтобы дела его были, что называется, без сучка, без задоринки — гладкие, прямолинейные. На эту гладкость попадались молодые, неопытные судьи, особенно из тех, что не имели за плечами собственной следственной практики. Моя же прежняя работа в качестве следователя научила меня бояться усредненности и полировки. Никогда — ни раньше в прокуратуре, ни теперь в суде — не встречалось мне случаев, чтобы разные люди давали абсолютно одинаковые показания. Каждый видел события в соответствии со своим возрастом, интеллектом, вниманием и множеством других, только ему присущих особенностей. У следователя Иванова свидетели по делу говорили одним языком и видели все одними глазами — его, Иванова.

Подводные рифы отлакированного следователем дела страшны для истины. И я твердо знала, что круглые формальные фразы, характерные для ивановского лексикона, мне придется расшифровывать в судебном заседании так же тщательно, как он их зашифровывал.

Итак, во дворе дома Сумина после совместной выпивки возникла ссора, перешедшая в драку, во время которой хозяин схватил нож и нанес своим гостям ранения, от которых один скончался, второго же, истекавшего кровью, сумели спасти в больнице. Были и очевидцы драки. Сосед Сумина, глядевший из-за забора, две девушки, гостьи Сумина, и, конечно, оставшийся в живых потерпевший.

Как и ожидала, никаких нюансов событий в обвинительном нет. Гладко и кругло. Драка, хулиганские побуждения.

Я вздохнула. Рассмотрение дел об убийстве в драке, как правило, трудно. Кто кого и как ударил, за что, почему? Кто зачинщик, кто активный, кто разнимал, если были такие.

Последнее по подобным делам всегда для меня крайне важно. Феномен людского невмешательства в экстремальные ситуации я склонна объяснять и нашими ошибками, следственными и судебными. Не секрет, что под одну гребенку стригут зачастую и драчунов, и тех, кто ввязался в драку, чтобы унять ее. Так проще, но так несправедливо.

Ну ладно, здесь, как говорится, баш на баш. С обвиняемой стороны всего один и с потерпевшей — один. Живой один — поправила себя, закрывая дело. Жесткий картон обложки от моего неловкого жеста щелкнул по настольному стеклу, на звук подняли головы мои коллеги.

Я вздохнула и ответила на молчаливый вопрос: