Тайна двойного убийства

— Разрешите, выясню вначале, потом продолжим разговор, — я решительно встала.

Мои коллеги ничего не знали, и даже Игорь не звонил, о каком же скандале вела речь начальница?

Первый звонок мужу:

— Игорь, в чем дело с плитой? Какой и где ты учинил скандал?

Муж озадачен не меньше моего:

— Я же тебе позвонил. Они говорят, что у нас должна стоять новая плита. Мол, разбирайтесь сами. Ордер выдан, квартира, выходит, нами принята. Да мы уж там моем и все такое.

Ясности нет. Второй звонок начальнику жилищной конторы. Едва сдерживаемое раздражение слышу в незнакомом мужском голосе:

— Послушайте, я же сказал: разбирайтесь сами. Семе-нцов не такой человек, с которого я могу спросить. Поэтому сами. Повторяю вам: в вашу квартиру поставлена новая плита. Вот передо мной акт. Марки "Галя”. Старая "Лысьва” списана тоже по акту.

’’Лысьва”? "Галя”? — соображаю я. Именно "Лысьву” отмывал Семенцов, когда мы пришли в первый раз. Отмывал! Неужели?!

Применяя ненавистный, но помогающий метод, иду в разведку:

— Следуя вашему совету, хочу понять суть дела. Ответственный квартиросъемщик — я, Тайгина, член областного суда, а проще — судья. Мною принята квартира с неисправной плитой "Лысьва”. Назовите дату акта списания и номера электроплит — новой и списанной. Я думаю, мы их найдем.

Последнюю фразу произношу многозначительно, словно обещаю глобальное расследование.

Действует. Мой абонент скучнеет:

— Товарищ Тайгина, да ладно. Поставим другую.

— Нет, а где та, "Таля"? — не сдаю я завоеванных позиций.

Голос в трубке становится совсем грустным:

— Видите ли, товарищ Семенцов сказал, что жена к ней привыкла, к той плите. Вот они ее на новую квартиру поставили. Да ладно, привезем вам другую, недельку-другую потерпите, привезем.

— Прошу вас, нет. Поставьте в известность бывшего квартиросъемщика, что им совершена кража, — мое терпение лопнуло и меня натурально прорвало! В конце концов, могу и я взорваться! По такому поводу как не взорвешься!

Не прощаясь, бросаю трубку и возвращаюсь к начальнице. Валерия Николаевна неплохой физиономист и, видимо, прочла на моем лице обуревавшие меня чувства, во всяком случае, она настороженно молчит, ожидая продолжения событий.

Ожидаете? Получите. Я говорю жестко:

— Передайте Петру Яковлевичу, что мой муж не скандалил. Скандалить буду я. Так и передайте. Электроплита в моей квартире, точнее, история этой плиты, стоит того, чтобы сообщить о ней секретарю обкома. Я сделаю именно так. А совет о скромности скверно пахнет, скверно!

— Ты что, ссориться с ним надумала? — пугается Валерия Николаевна. — Ты что, не понимаешь, чем это обернется?! Выборы на носу, а ты свару затеяла, да с кем?! Господи! — страдальчески морщится она. — За какие грехи ты мне послана?

Ну что за жизнь, ну что за невезуха?

Меня ждут в зале заседания. Там сжался в комочек молодой парень с огромными неверящими глазами и ждет решения своей судьбы. Ждут дядя Иван Перевалов, участковый инспектор Воронько, Марина и Зоя, долговязый парень в модных джинсах, растрепанные девчонки, пришедшие узнать, есть ли справедливость и можно ли защищаться от подонков, нападающих по ночам?

Они ждут. А я валандаюсь с какой-то идиотской плитой и препираюсь: "буду скандалить”, "буду жаловаться"! Тьфу. Я же…

И вдруг остро пронзает мысль: необходимая оборона!

Точно. Сумин не мог не принять бой! Он находился в необходимой обороне. Необходимой для Марины и Зои, для него самого — его жизни и достоинства. Все это он спас страшной ценой, но цену запросил не он сам.

Необходимая оборона!

Почему сейчас именно здесь пришло ко мне убеждение, которое я только примеривала к действиям Сумина и сомневалась, не решаясь признать.

Сейчас же неожиданным образом поняла тогдашнее состояние парня, его унижение, его злость и желание обороняться.

Да вот что, просто я нахожусь сейчас в том же состоянии. Необходимой обороны. Нужно защищаться от хамства и неуважения, от прямой угрозы моей работе, наконец, потому что пока я так размышляю, Валерия Николаевна продолжает выговаривать:

— Подумай сама, ведь все равно кадры судей будет готовить обком. А какая о тебе слава там пойдет? Кто бы ни избирал нас, а кандидатуры все равно через наш обком пропустят. Так что, дорогая, не подводи меня и коллектив тоже. Тебе же в первую очередь это боком выйдет, учти. И так уже… жалобы кругом…

Спокойствие пришло внезапно. Исчезла ярость, отпустили сжимавшие горло спазмы. Не в мелочовке дело, вот что я поняла, слушая начальницу. Нет, не в ней, не в плите и квартире дело. Бог с ними! Дело в том, что кадры судей, как я только что слышала, будет отбирать Семенцов, способный на подлость. На мелкую гадость способный, а как он выглядит по большому счету? Нельзя допустить, чтобы он подходил к людям со своими мерками, надо обороняться!

У каждого свой фронт. Посмотрим, что скажут люди.

Мое молчание успокоило было Валерию Николаевну, она просеменила ко мне, положила на плечо маленькую горячую ладонь:

— Ну, договорились?

И всплеснула ручками, услышав в ответ: