Тайна двойного убийства

— Привет, — сказал Игошин, не изменяя позиции. На звук его голоса мгновенно обернулся Вадим, да так и застыл, а Игошин обратился прямо к Сороке:

— Ты, дед, что рано прибежал? Кого привел?

Сорока равнодушно ответил:

— A-а, Андрюха, ты. Подходи чаевничать. Да я давно в тайге, вот геологи попросили к уткам подвести, я и пришел, все одно собирался сюда. А ты что рано?

— Да так, дома-то чего сидеть, — Игошин не двигался с места, настороженно следя за сидящими.

Кстати вмешался гостеприимный хозяин палатки:

— Подходи, солдат, садись с нами. Сколько гостей у меня сегодня, как в городе, — засмеялся он. — То за полмесяца одного его встретили, — он кивнул на Андрея. — А тут за час — целая толпа!

"Спокойно, спокойно, — подумал Николаев. — Сорока уже оценил обстановку, понял, что нужно отвлечь Игошина. Только бы не сорвался Вадим!"

Но строгий инструктаж не пропал даром. Вадим, глянув на лейтенанта, тоже изобразил равнодушие, хотя голову вновь повернул к Андрею.

Нельзя было немедленно приступать к задержанию. Игошин может среагировать даже на резкое движение, если оно покажется ему подозрительным.

"Ему терять нечего!” — вспомнил Николаев слова Серова.

Но и особенно медлить было нельзя. Скоро подойдут геологи, увеличится число людей на стоянке. Люди эти ничего не знают. Как поведут они себя при задержании Андрея? Не бросятся ли ему на помощь? Не станут ли сами жертвами, если возникнет перестрелка, — а такую возможность Николаев не исключал, видя настороженность Игошина. "Только бы он положил ружье, только бы положил”, — твердил про себя Николаев, а Сорока, между тем, продолжал разговор:

— Ты, Андрюха, что столбом встал? Застеснялся, что ли? Проходи давай, присаживайся. Мы тут ночевать вздумали, а завтра поутру тронем к шалашу. И ты, коли хочешь, давай с нами. Есть-то будешь? Уха знатная у геологов, навострились варить, — похвалил он.

— Сейчас чашку дам, подходи, — хозяин палатки приподнялся было, но Андрей опередил его:

— Не беспокойтесь, сыт я, есть не буду.

И Николаев увидел, как Игошин при движении геолога чуть заметно повел стволом в его сторону.

"Точно, — понял он, — Игошин будет стрелять, если я на него брошусь”. Николаев не думал об опасности, грозящей лично ему. Милицейская молодость бесстрашна. Но ему вдруг представился на миг мертвый Нефедов с лицом Вадима, и он даже ясно услышал звонкое цоканье дроби о дно банки — "цок, цок, цок”. Нельзя этого допустить, не имеет он такого права.

Медленно тянулось время.

Сорока продолжал:

— Ты направился куда или меня ждешь?

— Я тебя, дед, одного ждал, а ты с целым полком прибыл, какая тут охота, — ответил Андрей. — Нет, не пойду я с тобой, на гольцы подамся. А у тебя хочу патронами разжиться, дашь?

— Отчего не дать, дам, конечно. Много у самого нет, но поделюсь. Да ты куда торопишься-то? Сам не хочешь пить, так мне не мешай! Погоди, напьюсь чаю, дам тебе патроны и катись, торопыга, — сердито говорил Сорока, и под эти слова Игошин подошел ближе, сел на чурку возле костра, но ружья из руки не выпустил, по-прежнему держа всех под прицелом.

Николаев мучительно искал выхода. Тянуть долго нельзя. Не бросит Андрей ружья, осторожен. Нужно брать его сейчас, у костра, пока он немного успокоился.

А что, если?.. Николаев принял решение. Автоматизм — вот что использует он. На практикумах по психологии они, тогда еще студенты, часто забавлялись этим свойством человека. Каждый из нас, занятый мыслями об одном, автоматически, бездумно выполняет многие действия. Это он и использует. Напряжение и настороженность преступника помогут обезвредить его! Только бы удалось!

— Утки много видел? — спрашивал Сорока Андрея.

— А гуси? Нагуливают жирок?

— Есть утки, и гуся много, нагуливают, — отвечал односложно Игошин. И в это время Николаев, держа в левой руке кружку, правой взял хваленый геологом большой кусок сахара.

— Ничего минерал, — весело сказал он и быстро протянул сахар Андрею со словами: — Расколи-ка, солдат!

Сработало! Андрей, разговаривая с Сорокой, машинально протянул свободную руку, чтобы принять сахар, а лейтенант, как пружина, молниеносно распрямившись, быстро, схватил его за руку и рванул на себя, прямо через неостывшее кострище.

Николаев рассчитал верно. Игошин не успел выстрелить. От неожиданного сильного рывка он не удержался, повалился на костер и таган, подминая лейтенанта, не выпускавшего его руки. Ружье оказалось под ними. Думая освободиться, Игошин выпустил приклад, рванулся от Николаева.

Старый Сорока одним прыжком оказался возле двустволки, мигом схватил ее, а Вадим бросился на помощь лейтенанту. Игошин сопротивлялся отчаянно, изо всех сил, но Николаев цепко держал его, Вадим же пытался укротить мощные ноги Андрея. Николаеву удалось завернуть за спину руку Игошина, сильным приемом уложить его лицом вниз, тот на мгновенье затих, и лейтенант сумел, наконец, достать наручники.

Скованные наручниками руки ослабили сопротивление Игошина, а тут еще Вадим сумел сесть на его ноги, и Николаев быстро связал их ремнем. Убийца затих, лежа вниз лицом.