Тайна двух императоров

Этой ночью Клэр больше не смогла уснуть. День тянулся, минуты превращались в часы. Общество Степана Аркадьевича придавало ей смелости, но вместе с тем создавало напряжение, которое она как женщина переносила с трудом. Быть может, если бы камера позволяла хоть на время скрыться из поля его зрения, было бы гораздо проще. Вместо этого Клэр чувствовала, как под давлением замкнутого пространства в голове появляются дурные и необъяснимые мысли. Её постепенно одолевали кратковременные приступы паники, депрессия и потеря ориентации.

Следующей ночью Клэр раздражённо перебирала пальцами раскиданную на полу солому, ломая её на мелкие кусочки: это завораживало. Вдруг она резко встала, слегка напугав Степана Аркадьевича, и, размахивая руками, принялась ходить взад и вперёд.

– Нет! Это невыносимо! Император собрался держать меня здесь вечно?! Или в его планы входит, чтобы я на коленях умоляла его о прощении?

– Ты чересчур вспыльчива. Нужно просто подождать…

– Как долго ждать?! Вы же сами не знаете. Мы здесь уже целую вечность!

– Если сдашься сейчас и не возьмёшь себя в руки, значит, ты слаба. Значит, не сможешь перенести испытания, уготованные судьбой. Жизнь – это ведь не только балы, банкеты и празднества. Если ты будешь спокойна, то и голова будет думать рассудительнее. А с холодной головой человек может заметить то, что в гневе не способен. Тебя вот хоть взять. Если бы ты успокоилась, то, верно, заметила бы, что караул уже несколько часов не проходил мимо нашей камеры.

– И что же с того?

Степан Аркадьевич расстроенно вздохнул, указав Клэр на её несообразительность:

– Караул обязан в течение часа или двух обходить камеры. Если их нет, то, вероятнее всего, они чем-то другим заняты, или?

– Или ваш старый знакомый знает, что вы здесь, и пытается вам помочь?

– Вот видишь, голуба, нет худа без добра, – улыбнулся он и довольно засветился от радости.

– Я действительно за своим страхом этого не заметила.

– Человек на то и человек, что, с какой стороны ни подойди, натура слабая и хрупкая. Нам вон у зверя поучиться бы следовало. Взять волка, к примеру. Пусть он от охотников бежит, но в момент, когда охотник уже загнал его, волк никогда не сдаётся и при хорошем раскладе ещё и выходит победителем. А всё потому, что в нужный момент усмиряет свой страх. Все боятся, а люди без страха либо блаженны, либо жестоки и очень опасны.

– Спасибо вам, Степан Аркадьевич. – Клэр чувствовала исходящую от малознакомого человека поддержку, но, к своему стыду, не переставала искать в этом какой-то подвох. Каждое его приободряющее слово создавало у неё ощущение тепла и уюта. Однако скользкая подозрительность во всём, переданная Клэр императором Александром, уже очень глубоко засела внутри.

– За что, голубушка?

– Ну как? За мудрые советы, конечно же.

– Ха-ха-ха, – его кадык дёрнулся от смеха, – с мудрецами меня прежде ещё никто не сравнивал. Но то верно, что ничем, кроме жизненного опыта, я поделиться не могу.

Их разговор прервался, как только оба услышали шорох за дверью. По полу скользнула чёрная тень, и они одновременно взглянули на неё. Несколько ловких и почти бесшумных поворотов ключа, и в двери показался кругловатый мужчина моложе Степана Аркадьевича на пару лет.

– Степан?

– Павлуша, сударик, ты ли?

– Истинно я! Вот, узнал, что тебя сюда без приказа заточили. Думаю, что, коли приказа не было, тогда и спроса за твой побег не будет. Дозорных и прочих служивых в нашем крыле я с вечера напоил вином, потому сейчас они спят, как младенцы. Дело за малым, незаметно прошмыгнуть к Головкиному бастиону, а там уж тебе товарищ мой верёвку скинет. Вот твой мундир и оружие, с которым тебя доставили сюда.

– Разве возможно из крепости сбежать? – спросила Клэр так тихо, что её вопрос остался без ответа.

– Братец, а ты как же? Всё равно за побег мой тебе достанется.

Мужчина в дверях лишь на долю секунды опустил взгляд себе под ноги, почесал затылок и после ответил:

– Не беспокойся! Ничего дурного мне не сделают. Скажу, что под утро ты стал кричать, а когда я попытался открыть камеру, то сбежал. Ведь ты не за дело здесь!

– Чёрт их разберёт, за дело аль нет. Да вот, раз уж освобождаешь, то и голубка эта со мной пойдёт. Нечего ей здесь делать.

– Она по другой причине тут. Её выпустить не могу! – Клэр жалобно взглянула на Степана Аркадьевича, встав у него за спиной.

– Нет, без неё не пойду, Паша.

– Вечно кого-то вытаскиваешь, Степан. Хорошо, хорошо! Идите оба! Только, умоляю, скорее! – согласился мужчина, но лицо его выражало сомнение.

– Ну же, ты всё слышала, быстрее! – поторопил Клэр Степан Аркадьевич, пропуская её вперёд себя.

– Степан… ударь меня пару раз, не жалея! Иначе не смогу объяснить ваш побег начальству, а занять эту камеру вместо вас дюже неохота.

– Понимаю… – угрюмо ответил Степан Аркадьевич и с сожалением ударил его по лицу кулаком. Мужчина отклонился назад, еле удержавшись за каменную стену. Последовала ещё пара ударов, за которыми Клэр, сокрушаясь, наблюдала со стороны.

– Я рад помочь тебе, Степан! Не думай обо мне боле! Ступайте же.