Тайна двух императоров

Клэр заметила, как от разговора о жене у него задрожали губы. Его усталый взгляд сделался печальным и глубоким, тянущим за собой во что-то мрачное. Он всеми силами старался отвлечься за стрижкой её волос, задорно приговаривая вслух. Тяжесть на его лице не исчезала ещё долгое время, и Клэр ощущала мерзкий привкус вины, будто бы не заточенное лезвие наживую соскребало слой юной беспечности с сердца. Нарочно выдавленная улыбка не могла скрыть холодности глаз, сверкающих от накативших слёз.

* * *

Спустя три дня завершилась последняя примерка, а на четвёртый мундир полностью был готов. Во всём этом военном великолепии Клэр видела романтику. Она воодушевлённо принялась надевать его на себя, любуясь изящным рисунком позолоченных металлических шнуров. Он выглядел легче, чем был на самом деле, но возбуждённый девичий разум был не в силах это понять. Ярко-красный доломан и ментик, синие завышенные чакчиры с золотой вышивкой на бёдрах, новые чёрные сапоги, красная фуражка, чёрный кивер, ташка… Мужской костюм с этого момента полностью заменил ей корсеты, платья и неудобные туфли.

Клэр резво перемещалась по комнате, пытаясь демонстрировать мужественность, коей едва ли обладала. Она хмурилась и кряхтела, как мужчина, неровно подстригла ногти, чтобы придать небрежности рукам. Степан Аркадьевич, наблюдая за ней, лишь крутил головой.

– Последний раз прошу тебя остаться и выбросить из головы эту дурацкую затею. Полно, голубушка! Вертишься ты прелесть как, но что до гусара…

– Признайтесь, что я действительно похожа на молодого гусара? – уверенно сказала она, выпрямив спину.

– Отрицать не буду, внешне очень похожа, гусар налицо. Но уж больно ты нежна и легка в своих повадках. Грубости да жёсткости в тебе недостаёт.

– Назад дороги мне нет.

– Мои условия: глупостей не делаешь, женскую натуру свою никому не показываешь! Грубят, в ответ отмалчиваешься, и только реши мне дело до дуэли довести, мигом выставлю из полка. Учишься и во всём меня слушаешь, а услышу хоть раз, что ты вздумала жаловаться на тяжесть армейского быта, представлю в тот час тебя командиру как самозванку. Всё поняла? – Невооружённым глазом было видно, сколько сил потребовалось Степану Аркадьевичу для того, чтобы казаться строже, чем есть. В правой части его лба набухла вена, которая то и дело пульсировала во время разговора.

– Яснее ясного, – ответила она твёрдым голосом, пытаясь говорить как юноша и подражать его армейской суровости.

– Помоги ей, господи. – Степан Аркадьевич перекрестился три раза и поднял взгляд к иконе, стоящей на невысокой полочке в углу. – Нам надобно выдвигаться. Я купил с твоих денег нам двух коней и припасов в дорогу. Остаток я приберегу для твоих нужд, если тебе так будет угодно.

Клэр одобрительно кивнула, привязав к поясу ташку и взяв лежащий на кровати кивер с золотым двуглавым орлом в центре.

«Как Степан Аркадьевич ориентируется в нашей дороге? Темно, заснеженно, благо, что нет метели. Мы едем мимо каких-то полей и станций без карт и навигатора. Что за люди», – эта мысль волновала Клэр в течение всего пути. Она оглядывалась по сторонам в надежде разглядеть хоть какой-нибудь признак цивилизации, но тщетно. Ей оставалось лишь довериться и следовать за Степаном Аркадьевичем. За плечами Клэр оставались известный ей Петербург и жизнь, к которой она уже успела привыкнуть. Всё реже она вспоминала о попытках вернуться в своё время, потому как это уже безвозвратно затянуло её.

Дорога была долгой, а признаки усталости стали появляться уже спустя час медленной езды. Появились первые болевые ощущения в пояснице и суставах. В зимней одежде держаться на коне было ещё сложнее, чем когда-либо. Конечно же, она не сказала об этом Степану Аркадьевичу, потому как иначе он бы в тот же миг вернул её назад. Она понимала, что теперь конь и седло должны стать её лучшими друзьями, ведь она гусар, а для гусара не может быть ничего важнее коня да сабли.

На середине пути Клэр стала сомневаться в правильности и безопасности своих последних действий. Чувство слепой эйфории постепенно угасло, и на смену ему пришёл страх. Гусарский мундир был её черепашьим панцирем, в который она забралась в надежде укрыться ото всех.

– Как долго нам предстоит ещё ехать?

– Достаточно долго, чтобы по приезде свалиться без сил и тут же уснуть.

– Боюсь, что сразу уснуть у меня не получится. К армейской жизни ещё стоит привыкнуть.

– Отряд, да и полк в целом, у нас чудесные, спору нет. Молодёжь частенько выезжает в город, играет в клубах, собирается друг у друга на квартирах и волочится за дамами. Не знаю таких, кто бы понапрасну подстрекал к чему-то скверному или вызывал ярую вражду. Ты запросто подружишься с ними, только умоляю, не забывай свой секрет и не ходи вместе с ними в баню или иные места, где тебя могут разоблачить.

– Буду вести себя как сдержанный юноша. Это же неплохо, верно?

– Что именно?

– Быть сдержанным?

– По мне, так это лучший вариант. Если компания молодёжи сочтёт тебя скучной, то как можно меньше ты будешь находиться с ними и тем больше будешь у меня под присмотром.