Тайна Элизабет

– Я понял, зачем он нам такие кресла поставил.

– В этом есть смысл: ясная мысль коротка.

– Как же удобно! Я бы тут поспал денек-другой.

– Согласен, очень удобное место.

– Что?!

– Попробовал только любопытства ради.

– Почему вы тоже не сбежали, многоуважаемый канцлер?

– И не собирался. – ответил Калица. – Только надо было посоветоваться со мной перед таким риском. Если бы я вовремя не выставил оцепление в одном месте, вас бы уже не было на этом свете.

* * *

Следующим еще более солнечным днем при ясном безоблачном небе почти все настрадавшееся население некогда идеального города собралось на главной его площади. Синие флаги с согревающим сердце родным гербом опоясывали весь периметр и еще больше украшали все четыре башни величественного замка. Ожидая коронации нового молодого правителя, возбужденная толпа беспрерывно скандировала его имя. Далеко не все поддерживали происходящее, но абсолютно все надеялись, что новый король вернет многострадальному Парфагону его былое могущество или хотя бы добьется стабильности и безопасности, ведь опасный Арогдор должен был напасть со дня на день по всей площади незащищенных территорий королевства.

Наконец, на обшитый синей тканью подиум поднялись все самые высокопоставленные и уважаемые лица королевства, включая задумчивого Томаса, только с утра осознавшего глобальность едва ли решаемых проблем и ту чудовищную ответственность, что теперь тяжелым грузом легли на его могучие плечи. Иногда он уже жалел о совершенном дерзком перевороте, ведь играть и жить по чужим правилам, какими бы они не были, было гораздо проще и спокойнее. Рядом с ним в строгом черном платье и рогатом геннине сияла от счастья Мария, периодически злобно оглядываясь на башню Элизабет. Новоиспеченная первая леди королевства с добрейшей улыбкой на устах предвкушала скорую неминуемую и жесткую расправу над своей главной соперницей. Она знала, что эта худенькая девочка, должно быть, в полной растерянности наблюдает за происходящим в одно из вытянутых окошек и видит ее нетерпеливые взгляды в свою сторону.

– Великий народ Парфагона! – вышел вперед Питер Калица, отчего весь город погрузился в мертвую тишину, – после многолетних предательств и страданий, которые обрушились на наше королевство, мы вновь обрели надежду на светлое будущее и мирное существование. Согласны ли вы считать своим королем героя, воина, легата и главнокомандующего Королевской рыцарской армии Томаса Юрга и быть ему верными и преданными подданными до последней капли вашей крови?

Восторженный рев толпы, кидающей вверх цветы, маленькие чепчики, широкополые шапки, шапероны и даже тяжелые сверкающие на солнце шлемы, оглушил весь город. Среди этого радостного рева можно было отчетливо расслышать недовольное гудение, свист и ругательства, но это уже ничего не меняло. Умиротворенный Томас медленно подошел к улыбающемуся Капице, которому один из офицеров подал в руку строгую и угловатую золотую корону без каких-либо излишеств:

– Объявляю легата Томаса Юрга королем великого Парфагона Томасом Первым! – громко прокричал канцлер, осторожно надевая корону на высокого рыцаря и с трудом себя слыша от бешеного рева ликующей толпы:

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон!

– Да здравствует Томас Первый!

Коронованный селянин повернулся к преданным ему парфагонцам и со слезами на глазах произнес будоражащую сердце клятву:

– Я торжественно клянусь, что буду добросовестно служить великому Парфагону и в полную меру моих сил буду поддерживать, охранять и защищать всех его жителей и все подданные ему территории.

– Да здравствует король!

– Да здравствует Парфагон!

– Да здравствует Томас Первый!

После долгого и бурного приветствования своего народа, покрасневший от волнения король в сопровождении своей лучезарной жены проследовал под аркой с барельефами в свой замок, где направился в величественный тронный зал. Там, среди широких мраморных колонн и огромных люстр, ожидали многочисленные слуги и длинные столы с праздничными угощениями для самых высоких персон столицы. Все еще дрожащий Томас поднялся по ступенькам к возвышающемуся трону, огромная позолоченная спинка которого имитировала по форме жаркое пламя, и после некоторого колебания присел на его черное кожаное сидение, практически не почувствовав ничего необычного, вопреки собственным тщетным надеждам и ожиданиям. В глазах окружающих он стал богом, а сам как никто другой понимал, что остался простым наивным мальчишкой, глупым деревенщиной, даже когда своим нежным и мягким местом присел на такое легендарное и важное седалище.

Глава 10 Спасительный синий дождь