Тайна гибели Лермонтова. Все версии

«Верзилинская диагональ»

Этот одноэтажный особняк выглядит очень эффектно благодаря высокому белокаменному цоколю. Его угол кажется носом корабля, сквозь волны времени несущего драгоценное наследие прошлого. И верно – уже более полувека комнаты старинного особняка служат музейными залами, где собраны материалы о жизни и творчестве Михаила Юрьевича Лермонтова. А ранее он был обычным жилым домом… Обычным? Вот уж нет! Мемориальная доска на стене сообщает, что именно в нем произошла ссора Лермонтова с Мартыновым, которая привела к дуэли.

Дом принадлежал семье генерала Петра Семеновича Верзилина, как и другой, в диагонально противоположном углу того же квартала. В том, втором, доме летом 1841 года жили Михаил Глебов и Николай Мартынов. А буквально в нескольких шагах от него стояли дома, принадлежавшие майору Чилаеву, в которых квартировали Михаил Юрьевич Лермонтов и его родственник Алексей Столыпин, а также Александр Васильчиков и Сергей Трубецкой. И все они вольно или невольно оказались причастны к трагедии, случившейся 15 июля. Так что выходит: почти вплотную соприкасаясь усадьбами и пересекая квартал некоей властной диагональю, верзилинские дома роковым образом связали судьбы людей, обитавших как в них, так и в соседних чилаевских. Повинны в том сами дома? Или, может быть, кто-то из их обитателей?

Петр Семенович Верзилин летом 1841 года служил в Варшаве. В Пятигорске оставалась его супруга, Мария Ивановна, с повзрослевшими дочерьми – Эмилия и Аграфена были детьми от первых браков овдовевших некогда супругов, Надежда – их общим ребенком. «Три грации» – называли их восхищенные кавалеры. Более других сестер волновала мужские сердца старшая, Эмилия, падчерица генерала.

«Роза Кавказа» Эмилия Клингенберг

Есть основания полагать, что днажды – это было летом 1825 года – десятилетняя Эмилия была с матерью в гостях у генеральши Хастатовой. Там ее увидел мальчик Мишель, которого привезла в Пятигорск на лечение бабушка – родная сестра Хастатовой. Видимо, уже тогда Эмилия обладала даром волновать мужские сердца, пусть это было даже сердце десятилетнего мальчика. Несколько лет спустя юный Михаил Лермонтов напишет: «…мое сердце затрепетало, ноги подкосились. Я тогда ни об чем еще не имел понятия, тем не менее это была страсть, сильная, хотя и ребяческая: это была истинная любовь».

Будущий поэт стал первой, но далеко не последней жертвой будущей красавицы. Всего шесть лет спустя к ее ногам пал друг Н. В. Гоголя А. С. Данилевский, который лечился в Пятигорске летом и осенью 1831 года. Его письма с курорта полны восторженных описаний некоей юной красавицы, которую он называет «Солнцем Кавказа». Имя красавицы не названо, однако комментаторы переписки убеждены, что речь идет именно об Эмилии Клингенберг. К тому времени, проведя несколько лет в харьковском пансионе для благородных девиц, она вернулась домой и стала блистать в пятигорском обществе.

Эмилия Александровна Клингенберг

Р. Белов, 1830

Слишком юные годы отнюдь не препятствовали успеху расцветавшей красавицы. Я. Костенецкий утверждал, что Эмилия «еще во время посещения Пятигорска Пушкиным прославлена была им как звезда Кавказа». Может быть, это всего лишь легенда – уж слишком юна была девица в 1829 году (о первом визите Пушкина в 1820 году и речи нет). Но мы знаем, что некий отставной офицер Ф. И. Кабанов восторженно писал о семнадцатилетней «Емилии», которую даже сделал героиней поэмы, сочиненной во славу «Пятигорского Благородного собрания», то бишь пятигорской ресторации:

В той кадрили восхищала
Всех Емилия собой,
Она личиком прельщала,
За нее готов всяк в бой…

Да, уже тогда кавалеры были готовы сражаться за внимание юной девы. И все же, надо полагать, в столь нежном возрасте она еще была не слишком опасна для своих поклонников. Но проходит совсем немного времени, и положение меняется. Весной 1834 года случилась история, связанная с поручиком Палициным, которого пыталась опорочить своими сплетнями генеральша Мерлини. Почему? Да потому, что Палицин поссорился с неким капитаном Наумовым, которому та покровительствовала. А причиной ссоры была… да-да, совершенно верно, – Эмилия Клингенберг, любви которой добивались оба офицера. Надо полагать, этот, возможно, первый опыт разжигания вражды между поклонниками доставил ей немалое удовольствие, потому что в дальнейшем девица вела себя подобным образом довольно часто.