Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Было шесть часов, когда Мирей подали визитную карточку Пуаро. Мирей пристально рассматривала ее некоторое время, потом кивнула. Когда Пуаро вошел, танцовщица лихорадочно металась по комнате, она в ярости набросилась на него.

— Ну? — закричала она. — Ну, что теперь? Мало вы меня мучили, вы все? Вы заставили меня предать моего Dereek'a! Что вам еще от меня нужно?

— Один лишь вопрос, мадемуазель. После того как поезд выехал из Лиона, вы вошли в купе миссис Кеттеринг…

— Что такое?

Пуаро посмотрел на нее с кротким упреком и начал снова:

— Я говорю, вы вошли в купе миссис Кеттеринг…

— С какой стати…

— И нашли ее…

— Меня там не было.

— Ah, sacre![149]

Пуаро в ярости повернулся к Мирей и так закричал на нее, что она зажмурилась.

— Ну что, будем лгать? Говорю вам, я все знаю и прекрасно представляю, что там происходило — считайте, я сам при этом присутствовал. Вы вошли в купе и увидели, что мадам мертва. Не отпирайтесь. Мне лгать опасно. Предупреждаю вас.

Глаза Мирей вспыхнули под взглядом Пуаро и погасли.

— Я… я не… — начала она неуверенно и остановилась.

— Я хочу знать только одно: вы нашли то, что искали, или…

— Или что?

— Или вас кто-то опередил?

— Я не буду отвечать, — завизжала Мирей. Она оттолкнула Пуаро и бросилась на пол, содрогаясь от рыданий. Прибежала перепуганная горничная.

Эркюль Пуаро, вскинув бровь и пожав плечами, вышел из комнаты. Вид у него был предовольный.

Глава 30 Мисс Вайнер выносит вердикт

Кэтрин выглянула в окно. Моросил дождь, мелкий, беспросветный. Окно спальни мисс Вайнер выходило в сад на тропинку, сбегавшую к воротам, на аккуратные клумбочки, где позднее расцветут синие гиацинты, розы и гвоздики.

Мисс Вайнер возлежала в огромной викторианской кровати[150]. Сдвинув в сторону поднос с остатками завтрака, старая дама разбирала почту, сопровождая каждое письмо едкими комментариями.

Кэтрин держала в руке распечатанный конверт и во второй раз перечитывала письмо, отправленное из отеля «Ритц» в Париже.

«Дорогая мадемуазель Кэтрин.

Надеюсь, вы пребываете в добром здравии и возвращение в английскую зиму не повергло вас в депрессию. Я же продолжаю свое расследование с предельным усердием, не подумайте, что у меня здесь каникулы. Очень скоро я буду в Англии, и, надеюсь, вы не откажете мне в удовольствии увидеть вас снова. Мои надежды не напрасны? По приезде в Лондон я вам напишу. Помните, ведь мы коллеги в этом расследовании!

С чрезвычайным и неизменным расположением ваш Эркюль Пуаро».

Кэтрин слегка нахмурилась — это письмо чем-то ее удивило и заинтриговало…

— …если они решили затеять пикник для мальчиков из хора, — донеслось с кровати, — пусть не вздумают брать с собой Томми Сандерса и Альберта Дайкса, иначе я не стану подписываться. Эта парочка распустилась дальше некуда: в воскресенье в церкви Томми изволил спеть «О Боже, яви спасение свое» и больше рта не раскрыл, а если мне скажут, что Альберт Дайкс не сосал мятных лепешек, то, значит, у меня больше нет носа.

— Да, они ужасные непоседы, — сказала Кэтрин, вскрывая второй конверт, и вдруг густо покраснела, голос мисс Вайнер ушел куда-то далеко-далеко. Когда Кэтрин очнулась, длинная речь, которую держала мисс Вайнер, близилась к победному завершению.

— А я ей говорю: «Вовсе нет, просто мисс Грей родная кузина леди Тамплин». Что вы на это скажете?

— Вы кинулись меня защищать, как это мило с вашей стороны.

— Принимайте это как хотите, не в словах дело. Эта женщина, пусть она хоть двадцать раз жена викария, — обыкновенная кошка[151]. И еще намекает, что вы заплатили за свое вступление в большой свет.

— Быть может, она не так уж и ошибается.

— Да вы сами на себя посмотрите, — продолжала мисс Вайнер, — разве вы хоть сколько-нибудь похожи на надутую светскую даму? Нет, вы сумели сохранить прежнее благоразумие; ходите в теплых шерстяных чулках и в нормальных башмаках. Я только вчера ставила вас в пример Элен. «Элен, — сказала я, — ты посмотри на мисс Грей, она водила дружбу с великими мира сего, но разве она позволяет себе носить юбки выше колен, или шелковые чулки, на которых петли спускаются от одного взгляда, или самые диковинные башмаки, какие я только видела».

Кэтрин чуть заметно улыбнулась, угодить старой даме было непросто. Мисс Вайнер продолжала, распаляясь и входя во вкус: