Тайна «Голубого поезда»

— Ты так произнесла это слово, Рут, будто слышишь его впервые. А между тем в твоем окружении это случается чуть ли не каждый день.

— Я знаю это, но…

Она запнулась, прикусив губу. Отец понимающе кивнул.

— Я знаю, Рут, тебе, как и мне, трудно пройти через это, но ты должна понять, как понял это я, что порой может быть только один выход. Я мог бы заставить Дерека вернуться к тебе, но вряд ли это что-либо изменило бы для тебя. Оставаться с ним тебе нет никакого смысла. Рут, он законченный негодяй. Я всегда упрекал себя за то, что позволил тебе выйти за него замуж. Но ты была так упряма, а он, казалось, всерьез задумал начать новую жизнь… и, наконец, я уже расстроил к тому времени одну твою связь…

Если бы, произнося последние слова, он взглянул на дочь, то непременно заметил бы, как легкий румянец появился на ее лице.

— Да, ты сделал это, — произнесла Рут сдавленным голосом.

— Жаль, что придется сделать это во второй раз. Хотелось бы быть помягче, но тебе ведь не сладко жилось последние годы, Рут.

— Да… не очень, — согласилась миссис Кеттеринг.

— Вот почему я говорю тебе, что с этим надо покончить. — Ван Альдин в ярости ударил кулаком по столу. — Неужели в тебе еще сохранились какие-то чувства к нему? Подави их. Взгляни на факты. Дерек Кеттеринг женился на тебе только из-за денег. Это ясно, как день. Нужно избавиться от него, Рут.

Рут Кеттеринг некоторое время молчала, глядя в пол, а затем произнесла, не поднимая головы:

— А если он не согласится?

Ван Альдин с изумлением посмотрел на нее.

— Ему нечего будет сказать.

Рут смутилась и закусила губу.

— Нет, нет… конечно нет. Я только имела в виду…

Она запнулась. Отец бросил на нее острый взгляд.

— Что?

— Я хотела сказать… — она замолчала, тщательно подбирая слова. — Он вряд ли спокойно воспримет это.

Миллионер мрачно выпятил подбородок.

— Ты полагаешь, он будет препятствовать разводу? Хоть бы и так! Но ты, разумеется, ошибаешься. Он не станет этого делать. Любой юрист, к которому он обратится, скажет, что у него нет никаких шансов на успех.

— А ты не думаешь… — она заколебалась. — Я имею в виду… он ведь может помешать этому из простого упрямства… из неприязни ко мне.

Отец удивленно взглянул на нее.

— Препятствовать в этом деле? О чем ты говоришь? — он с сомнением покачал головой. — Маловероятно. В таком случае ему пришлось бы искать повод.

Мисс Кеттеринг молчала. Ван Альдин бросил на нее острый взгляд.

— Успокойся, Рут. Тебя что-то мучает? Что именно?

— Ничего, совсем ничего.

Но слова ее звучали неубедительно.

— Тебя, наверное, страшит огласка? Правильно? Предоставь это мне. Я проверну все дело так гладко, что не будет никаких разговоров.

— Хорошо, папа, если уж ты думаешь, что это наилучший выход.

— Тебе все еще нравится этот парень, Рут? Может быть, в этом все дело?

— Нет.

Это слово было произнесено с таким чувством, что Ван Альдин счел себя удовлетворенным. Он похлопал дочь по плечу.

— Все будет хорошо, милая моя. Ни о чем не беспокойся. Теперь давай оставим все это. Лучше посмотри, какой подарок я привез тебе из Парижа.

— Мне? Что-нибудь красивое?

— Надеюсь, — улыбнулся Ван Альдин.

Достав из кармана сверток, он передал его дочери. Она нетерпеливо его развернула и достала футляр. Восторженный возглас сорвался с ее губ, когда она его раскрыла. Рут Кеттеринг любила драгоценности, она их просто обожала.

— Папа, как… как они великолепны!

— Шикарны, не правда ли? — сказал миллионер с удовлетворением. — Тебе они нравятся?

— Нравятся? Папа, да они просто великолепны! Как ты раздобыл их?

Ван Альдин улыбнулся.

— А! Это мой секрет. Их, конечно, пришлось купить при посредничестве одного частного лица; они слишком хорошо известны. Вот, видишь в центре этот большой камень? Ты, возможно, о нем слышала. Это раритет — «Сердце огня».

— «Сердце огня», — повторила Рут.

Она вынула камни из футляра и приложила их к груди. Миллионер молча наблюдал за ней. Он думал о женщинах, носивших эти камни, о разбитых сердцах, отчаянии, ревности. «Сердце огня», подобно другим знаменитым камням, оставил за собой кровавый след трагедий и насилия. Но в уверенных руках Рут Кеттеринг эти камни, казалось, утратили свои злые чары, были не в состоянии привести к трагедии или разбить сердце этой холодной, уравновешенной женщины Запада. Рут положила камни обратно в футляр, затем, подпрыгнув, повисла на шее у отца.

— Большое, большое, большое спасибо, папа! Они просто великолепны! Ты мне всегда преподносишь самые сказочные подарки.

— Иначе быть не может, — сказал Ван Альдин, погладив ее по плечу. — Ты ведь все, что у меня есть на этом свете, Рут.

— Ты останешься, к ужину, папа?

— Не думаю. Ты ведь куда-то собиралась?

— Да, но это может подождать. Ничего особенного.

— Нет, нет, я не хочу тебе мешать. У меня тоже масса дел. До завтра, дорогая. Может быть, если я смогу, встретимся у Гелбрейса.

Господа Гелбрейс и Кутбертсон были лондонскими поверенными Ван Альдина.

— Очень хорошо, папа, — она заколебалась. — Я надеюсь, это… не помешает мне поехать на Ривьеру?

— Когда ты собираешься ехать?

— Четырнадцатого.