Тайна «Голубого поезда»

Он подошел к секретарю и достал из кармана пакет, небрежно завернутый в оберточную бумагу. Развернув его, он вынул большой футляр, обтянутый красным потертым бархатом. Крышку футляра украшали вензель и корона. Когда он раскрыл его, у секретаря вырвался резкий вздох. На фоне грязно-белого бархата, выстилавшего футляр изнутри, кровавым цветом играли драгоценные камни.

— О боже, сэр! — воскликнул Клайтон. — Сэр, они… настоящие?

Ван Альдин довольно усмехнулся.

— Не удивительно, что вы об этом спрашиваете. Среди этих рубинов находятся три крупнейших в мире. Их носила российская императрица Екатерина, Клайтон. Центральный из них известен под названием «Сердце огня». Он просто великолепен — ни единого изъяна.

— Но, — пробормотал секретарь, — они, наверное, стоят целое состояние?

— Четыреста или пятьсот тысяч долларов, — бесстрастно подтвердил Ван Альдин. — Я уж не говорю об их исторической ценности.

— И вы носите их… вот так, в кармане?

Ван Альдин вновь с удовольствием рассмеялся.

— Да, именно так. Видите ли, это мой небольшой подарок Рут.

Секретарь сдержанно улыбнулся.

— Теперь мне понятно, почему миссис Кеттеринг так настойчиво звонила по телефону, — пробормотал он.

Но Ван Альдин отрицательно покачал головой. Его лицо вновь помрачнело.

— Ошибаетесь, Клайтон. Она ничего о них не знает. Это сюрприз для нее.

Он закрыл футляр и принялся медленно его заворачивать.

— Тяжело думать, Клайтон, — сказал он, — как мало мы делаем для тех, кого любим. Я мог бы купить для Рут целое поместье, если бы из этого вышел толк. Я могу подарить ей украшения, доставить ей, возможно, несколько минут удовольствия, но…

Он покачал головой.

— Когда женщина несчастлива в своем собственном доме…

Он замолчал, не закончив своей мысли. Секретарь молча кивнул. Ему лучше, чем кому-нибудь другому, была известна репутация Дерека Кеттеринга. Ван Альдин вздохнул, сунул сверток обратно в карман пальто, кивнул Клайтону и вышел.

4. На Керзон-стрит

Миссис Дерек Кеттеринг проживала на Керзон-стрит. Дворецкий, открывший дверь, сразу узнал Руфуса Ван Альдина и позволил себе сдержанно улыбнуться в знак приветствия. Он провел его в большую гостиную на втором этаже.

Сидевшая у окна женщина радостно вскрикнула.

— Боже мой, папа, неужели это ты! Я целый день звонила майору Клайтону, но он не знал, когда ты вернешься.

Рут Кеттеринг было двадцать восемь лет. Не будучи красивой или даже хорошенькой в общепринятом смысле этого слова, она привлекала необычным цветом своих волос. Ван Альдин в молодости был рыжим, а волосы Рут были почти чистого каштанового цвета. С ними весьма гармонировали темные глаза и очень черные ресницы — эффект, достигаемый не без помощи искусства косметики. Фигура ее была стройной, походка легкой и изящной. Лицо на первый взгляд напоминало о мадоннах Рафаэля, но при более внимательном рассмотрении становились заметными жесткие линии рта и подбородка, обнаруживавшие ту же твердость и решительность, что и у Ван Альдина. Это были, скорее, мужские черты лица, нежели женские. С самого детства Рут Ван Альдин умела настоять на своем, и каждый, кто с ней сталкивался, вскоре убеждался, что дочь ни в чем не уступает своему отцу.

— Клайтон передал мне, что ты звонила, — сказал Ван Альдин. — Я приехал из Парижа лишь полчаса тому назад. Что у тебя с Дереком?

Рут Кеттеринг сердито вспыхнула.

— Это просто не поддается описанию! Переходит все границы! — воскликнула она. — Он… он, кажется, вообще не желает меня слушать.

В ее голосе чувствовались и смущение, и гнев.

— Меня ему придется выслушать, — мрачно пообещал миллионер.

— Я не вижу его уже почти целый месяц, — продолжала Рут. — Он все время проводит с той женщиной.

— С какой женщиной?

— С Мирей. Ты же знаешь, она танцует в «Парфеноне».

Ван Альдин кивнул головой.

— На прошлой неделе я ездила в Леконбери. Я… я говорила с лордом Леконбери. Он был очень добр ко мне, выражал свое сочувствие. Он обещал серьезно поговорить с Дереком.

— Неужели? — промолвил Ван Альдин.

— Что ты этим хочешь сказать, папа?

— Именно то, о чем ты сама думаешь, Рут. Со стариком Леконбери все ясно. Конечно, он проявлял сочувствие, пытался тебя успокоить. Еще бы! Иметь сына и наследника, женатого на дочери одного из богатейших людей Штатов! Он, естественно, не хотел бы осложнений. Но он одной ногой уже в могиле — каждый знает это, и все, что он может сказать, вряд ли повлияет на Дерека.

— А ты ничего не можешь сделать, папа? — спросила Рут после некоторого молчания.

— Могу, — ответил миллионер. Он немного помолчал, размышляя, и затем добавил:

— Есть несколько способов, но, по-моему, только один из них достаточно эффективен. Однако хватит ли у тебя мужества, Рут?

Она уставилась на отца, тот кивнул.

— Да, именно это я имею в виду. Хватит ли у тебя мужества публично признать, что ты совершила ошибку? Есть только один выход из создавшегося положения, Рут. Разорвать все и начать сначала.

— Развод!

— Ты имеешь в виду…

— Развод.

Ван Альдин хмуро улыбнулся.