Тайна и ложь

В городке К. не создавали никаких образовательных учреждений, поскольку детей было немного. Построенные несколько лет назад первые детские сады закрылись, выпустив воспитанников лишь в период детства Ёнчжуна. В то время дети изредка бегали в дом учителя на дополнительные занятия или на уроки игры на пианино, и о таком роскошном частном образовании, как изобразительное искусство, танец, устный счет или корейские шахматы, не могли даже думать. Тем не менее внеклассные уроки, на которых учитель Пан учил работать на счетах учеников, собирающихся по десять человек, имели такой успех, что набралось четыре группы. Среди родителей учеников поселка распространился слух, что оценки по арифметике станут выше, если учиться счету, и образовались смешанные группы из мальчиков и девочек пятого и шестого классов. Учитель Пан, худощавый мужчина, щеголявший в черном свитере, будучи одиноким, снимал комнату и столовался у бухгалтера кирпичного завода, жившего в доме, крытом шифером. Когда вокруг длинного обеденного стола, поставленного посреди комнаты, садились десять учеников и учитель, их спины упирались прямо в стену, и для прохода не оставалось даже щели. Естественно, пришедшие раньше занимали места в глубине комнаты, а уходили в обратном порядке, и если ученик сел, то до конца урока уже не мог двигаться.

Глаза учителя Пана были выпуклыми, как у жабы, а зрачки необычайно большими, и называли его учителем Паном не потому, что его фамилия была таковой, а лишь по одному слогу Пан, оставленному от полного прозвища Ван Пануль[23]. Учитель свои глаза использовал как классную доску или как дирижерскую палочку. Урок счета начинался с того, что он, прочистив свое горло, произносил «Один, два, три» и называл числа. 846, 23297, 3508023 — примерно так, в одном ритме он произносил цифры, а дети, разом склонив головы, откладывали их на счетах и подсчитывали сумму. В это время учитель Пан говорил «один» и вместе с кругляшками счетов перекатывал свои глазные яблоки слева направо, потом произносил «два» и снова переводил их направо, успевая до этого вернуть в исходную позицию. Приноравливаясь к скорости, с которой произносились цифры, учитель мог даже виртуозничать, то замедляя, то ускоряя их перемещение. Когда дети шумели или задавали трудный вопрос, он своими глазными яблоками безошибочно считал кругляшки счетов, сосредотачивая и снова рассеивая внимание детей. А когда урок начинал казаться скучным, Пан демонстрировал виртуозность, и, несмотря на одно и то же действо, дети несколько раз громко смеялись, хлопая в ладоши; лишь только в эти минуты мальчики и девочки смеялись от души, поскольку учитель Пан весь урок, кроме моментов «глазного представления», был строгим.

Среди пятиклассников Ёнчжун считался самым лучшим учеником. Чхве Ыгиль, маленький толстый мальчик, предводитель группы учеников шестого класса, был внуком главы семьи, жившей по соседству с домом Ёнчжуна. Отношения между соседями установились враждебные. Однажды в холодный день Чхве Ыгиль пришел на занятие раньше времени, поэтому ему пришлось довольно долго ждать на улице. В тот день урок закончился позднее обычного, и когда пятиклассники стали по одному — по двое выходить, его ноги уже закоченели. Чхве Ыгиль, с неприязнью посмотрев на ученика, сидящего в самой глубине комнаты, узнал его. Мальчик перекидывал кругляшки на счетах, очевидно, собираясь закончить проверку. Чхве Ыгиль вошел как ни в чем ни бывало и уселся на место. Вслед за ним в комнату вошли другие дети, и Ёнчжун оказался в кольце окружения. Кто-то из учеников заметил растерянность пятиклассника и хотел пропустить его, но как раз рядом с ним сидел, не двигаясь, Чхве Ыгиль, притворяясь, что ничего не видит.