Тайна и ложь

Он не придает значения делам, в которых сам не разбирается или не может удержать в своих руках, и это также положительная черта деревенщины. Он всегда может самоутверждаться, поскольку весь мир разделен у него на то, что он знает, и на то, что ему знать не надо. Практически нет деревенщины, не любящего спорить. Когда случается проигрывать, он чисто признает поражение, но не проходит много времени, как он, научившись чему-то в другой сфере, предлагает пари тому же собеседнику, и, посмотрев на это, понимаешь, что неуступчивость, проявившись один раз, до конца будет чертой его характера. Судит ли он людей или выбирает какую-то вещь — всегда, без исключения, ведет себя спонтанно и эмоционально, и сам не отрицает, что эксцентричен. Решительно, у деревенщины чистой любви и жизней несколько. Чуть что — лишь чистая любовь, и он отдает жизнь, несмотря ни на что. А когда он слеп и охвачен страстью, то показное могущество его, взвалившего на себя весь мир, горестно до слез. Но он всегда лишь частично соприкасается с миром. Лягушка-деревенщина никогда не видела с берега моря бескрайних его просторов и с высоты в две тысячи метров над уровнем моря никогда не смотрела вниз, она лишь перескакивала из одного колодца в другой и думала, что небо, которое видит над собой — это и есть все небо. Скорее могут измениться те молчаливые жители деревни, которые не цепляются за мир вне пределов своего колодца, но те, кто уверен в том, что из узкого колодца видели все небо, так до конца и останутся деревенщиной. Стал ты деревенщиной или нет, зависит не от того, где ты родился и вырос, а оттого, с каким самосознанием взрослел. Можно сказать, что в этом вся разница.

Когда помощник сообщил, что будет работать с Ёнчжуном, немало друзей отговаривали его от этого. Несколько раз он слышал, что по характеру Ёнчжун индивидуалист, что в бизнесе слабоват, поэтому для тех, кто делает вместе с ним кино, он не может быть надежным режиссером. Говорили также, что ему никто не поможет наладить отношения с Ёнчжуном, и даже советовали не надеяться на справедливое завершение их совместной работы. Из всего штата сотрудников, с кем Ёнчжун снимал первый фильм, никто не остался работать с ним дальше. Но помощник такой индивидуалистический подход, как у Ёнчжуна, не считал плохим. Позиция эта очень отличалась от показного могущества деревенщины.

В Ёнчжуне чувствовалось что-то похожее на инстинкт самосохранения, заставляющее его иногда вести себя так, чтобы выглядеть ничем не примечательным простым человеком. Эта не поза зазнайки, выставляющего себя перед другими, а стремление спрятаться от чужих взглядов. Как режиссер он сам себя заставлял играть ту роль, какую ждали от него другие, и этим, скорей всего, хотел избавиться от интереса, проявляемого к нему чужими людьми. Тем не менее, помощник, не сумевший освободиться от комплекса деревенщины, считал Ёнчжуна более практичным, чем он сам. Не в состоянии аплодировать успеху, достигнутому однокурсником, сегодня он предпочел бы напиться, но Ёнчжун не был настолько глуп, чтобы таким поступком усилить влиятельность того, кто приходился ему конкурентом; ни притворства, ни жалости к себе у него не было. Он оберегал себя от лишних эмоций. Как говорили люди, имеющие отношение к кино, нельзя считать, что у него совсем нет совести, но Ёнчжун на самом деле был холодным и эгоистичным человеком.

Его отношение к женщинам тоже было эгоистичным, но не настолько, чтобы за это получать упреки. Из всех деятелей кино, кого знал помощник, Ёнчжун оказался почти исключительным режиссером, который мало интересовался актрисами. Это была даже не строгость, разделяющая работу и частную жизнь, и не приверженность к абсолютной искренности или воздержанной жизни. Просто он не относился к тем мужчинам, которые вступают в интимную связь при удобном случае без особого напряжения. Это не означало, что он был брезгливым или что он отстал от жизни. Ёнчжун не старался особо скрывать встречи с женщинами, которые проводили с ним ночь в офистеле. Но этим женщинам не позволялось вмешиваться в его дела или в его отношения с другими людьми. Помощник, сам себя признающий деревенщиной, не мог понять, удастся ли Ёнчжуну каким-то образом не попасть в западню двух избыточных чувств, когда произносится: «Эта женщина моя, и ни с каким другим мужчиной ей встречаться нельзя» и «Эта женщина только под моим покровительством должна стать счастливой». Как бы то ни было, помощник оставался всегда спокойным по поводу отношений Ёнчжуна и Хан Чури. Но Чури, наоборот, оказалась женщиной, не умеющей даже один час быть спокойной. Она не появилась не только на показе фильма, но и в другом месте, где договорилась встретиться с помощником.

— А Чури еще не звонила?

Банана вернулась из туалета и посмотрела на часы, усаживаясь на стул.