Тайна и ложь

К счастью, разговор оказался не очень долгим. Конечно, двоюродный брат ничего не знал о Чон Мёнсон, родственнице, давно уехавшей за границу, и со стыдом признался, что плохо помнит даже двоюродную сестру Мёнсон, с которой вместе провел детство. Как старший внук он должен был что-то сказать, но им совсем не о чем было говорить. Близкие люди, о здоровье которых можно было бы спросить, все умерли, общих воспоминаний не нашлось, и обоих одинаково не интересовали дела ни в семье, ни у родственников, да и причин для этого не было.

— Ты знаешь, что недавно дедушкину могилу привели в порядок? Если получится оказаться в К., неплохо было бы заехать посмотреть.

Он с трудом нашел тему для разговора, но и при этом говорил очень осторожно и выбирал неопределенные слова.

— Конечно.

Ёнчжун ответил кратко. Затем двоюродный брат напомнил, что для дедушки Ёнчжун был самым дорогим внуком, и с горечью добавил, что в нынешних отношениях между двоюродными братьями, на его взгляд, нет ничего родственного, и если не касаться разговора о дедушке, то совсем не о чем говорить.

— Все так живут в столице, чего уж там.

Двоюродный брат сам оправдывал Ёнчжуна.

— Кстати, благодаря младшему дяде, который привел в порядок родовое кладбище, я хоть не потерял лицо. И без этого собирался навестить его и выразить благодарность, но вот случилось так, что пришлось выражать соболезнование.

Не желая заново выслушивать слова утешения, Ёнчжун в подходящий момент закончил разговор.

О том, что в К. находится могила дедушки, он почти не вспоминал. Деревянные рейки на двери комнаты дедушки, летним днем тяжело свисающие шторы из нанизанных бусин, раздающийся сквозь них отхаркивающий кашель. Широкий двор перед домом, настолько опрятно прибранный, что, возвращаясь из школы, он чувствовал достоинство даже в его спокойствии. Но все равно, мысль о том, что дом старшего дяди с длинным каменным забором, вдоль которого наперебой высовывались весенние цветы, находится именно в К., совсем не посещала его. Ёнчжун впервые подумал, что отец часто ходил на могилу дедушки, и в основном один.

Когда он учился, кажется, в выпускном классе школы, отец поехал на могилу и взял с собой детей. Они были там втроем первый и последний раз. Вспомнилось, что до административного центра провинции они доехали на поезде, а потом сели в такси. Когда оказались в поселке, отец, притворно покашливая, велел не волноваться Ёнчжуну, который опустил низко голову, боясь, что их увидят кредиторы. Ёну сидел рядом с водителем. И даже когда такси медленно проезжало мимо уездной канцелярии, местной управы и полиции, Ёну, уткнувшись лицом в спинку сиденья, безмятежно спал с таким видом, будто не имеет никакого отношения к тому, что появлялось за окном. После отъезда из К. они впервые оказались на родине.

Вокруг дедушкиной могилы стояли сосны, как ширма, а с подножия могилы можно было смотреть вниз на водохранилище. Было тихо и спокойно. Перед ними появились могильные камни, и отец плотно сжал губы. Пока Ёну неторопливо расхаживал вокруг и жевал ядрышки каштанов, раздавливая их носком ботинка, а Ёнчжун равнодушно рассматривал надписи на стелах, отец забрался на холм и прополол землю от сорняков. Потом он совершил большой поклон, полил водкой на могилу, как полагается, одним залпом выпил оставшееся в бутылке и, молча спустившись вниз, сел в поджидавшее их такси. У перевала Комчхичже он уснул, тонко похрапывая. Должно быть, водка была тому виной. Глаза его были влажными, поэтому борозды морщин казались еще более глубокими. Ёнчжун внезапно понял смысл слов, сказанных двоюродным братом в конце разговора. Именно отец привел в порядок семейное кладбище, подсыпал землю на могилу дедушки и посадил газонную траву. Отец знал, что это его последнее посещение могилы. В то время он был уже серьезно болен, и совершенно ясно, что он твердо решился на кремацию. Даже если Ёнчжун придет на семейное кладбище, могилы младшего сына дедушки там не будет.

13