Тайна испанского манускрипта

У неё в ушах всё ещё гремели стальные стремена, скрипели кожей седла, в воображении гнулись лошадиные шеи, сияли разноцветные попоны, развевались хвосты, косили умные глаза, и чья-то нервная поджарая кобыла, как на пружинах, переступала на своих эластичных бабках, а крупный, восхитительно правильной формы жеребец лорда Грея с чудесным задом и стройными ногами дышал ей в ладонь. И всё это мелькало, звенело и кружило голову.

А после заезда: потные, измученные лошади, которых конюхи уводили на покой, и такие же усталые, но возбуждённые наездники в забрызганных грязью жюстокорах, и шум толпы, и радостный звон колокола – всё это было так празднично, так не похоже на её обычную жизнь, что растерявшаяся в первые минуты Сильвия совсем потеряла голову и забылась, но только до тех пор, пока не узнала, что жеребца лорда Грея зовут Капитаном. И разом все терзания последних дней вернулись к ней и даже с удесятерённой силой.

И сейчас в столовой, сидя рядом с матерью, Сильвия старалась передать ей свои впечатления от сегодняшнего дня. Получалось скверно, ей не хватало слов и почему-то казалось, что мать её плохо слушает. Сильвия замолчала, постукивая ложечкой по тарелке. Её полная нижняя губка задрожала, и она сказала вдруг:

– Лорд Грей – очень хороший человек, умный, добрый, честный… Но я не люблю его, мама!

– Сильвия! – охнула миссис Трелони, хватаясь за сердце. – Я тебя умоляю!

– А я тебя умоляю меня не умолять! – отрезала Сильвия и встала, загремев стулом.

Она стояла, возвышаясь над матерью, гордая, сильная, непреклонная, со сверкающими гневом тёмными глазами. У неё даже ноздри раздувались от ярости. И тут миссис Трелони, наконец, сообщила ей последнюю новость:

– Мы сегодня в потайной комнате видели призрачный замок феи Морганы!

Сильвия оторопело посмотрела на мать и выговорила:

– Что? Что вы видели?

– Ах, это всё придумал капитан Линч! – воскликнула миссис Трелони и понизила голос. – Мы видели место с сокровищем… С помощью самого великого Пифагора. Ой!.. Или самого великого Платона?

Тут она на секунду задумалась и уже досадливо вскричала:

– Ах, да какая разница! Это совершенно не важно!

Потом она опять замолчала, моргая, и проговорила растерянно:

– Но только с помощью мужчины мы сможем посмотреть его сейчас – я не умею курить трубку.

– Мама, что ты говоришь? – спросила совсем сбитая с толку Сильвия.

– Молчи, дочь моя, молчи! Я уже всё придумала! – опять вскричала миссис Трелони и громко позвала, обернувшись к двери: – Мистер Диллон!

Дверь открылась, появился дворецкий.

– Мистер Диллон, вы же курите трубку? – спросила у него хозяйка, в её голосе звучало нетерпение, она даже туфелькой под столом постукивала слегка.

Дворецкий закряхтел в смущении и скованно ответил:

– Да. Курю… В свободное время.

– Нам надо раскурить трубку в дальней комнате. Помогите мне, – попросила миссис Трелони и объяснила дочери: – Без дыма фата-моргана не получится!

– Почту за честь, – ответил дворецкий и поклонился.

И они пошли в потайную комнату: дворецкий Диллон – с важным и непоколебимым видом, Сильвия – в большом трепете потому, что она всегда была согласна слушать о том, что придумал капитан Линч, а миссис Трелони…

Миссис Трелони сейчас была готова хоть на голове стоять, только бы не возвращаться к разговору о лорде Грее.

****

На следующее утро миссис Трелони отправилась в банк.

Банкир Александр Саввинлоу принял её, как всегда, весьма любезно: он вышел из своего кабинета, встречая в дверях, проводил в кресло для посетителей возле своего стола, сам сел напротив и с нежной улыбкой справился о здоровье. Миссис Трелони ответила и справилась о здоровье банкира, его жены и детей. Потом они пришли к общему мнению, что погода, кажется, установилась на лето. И только потом миссис Трелони объяснила, что хочет снять часть денег со счёта мужа.

– Но, миссис Трелони, у вашего покойного мужа не осталось в моем банке никаких денег, – сказал банкир Саввинлоу мягко. – Более того, он мне остался даже немного должен… Но я, как ваш друг, не буду напоминать вам о таком пустяке. Миссис Трелони, не тревожьтесь: я прощаю долг вашего покойного мужа!

Банкир мысленно оглядел себя со стороны – и со стороны он себе определённо понравился. Он постарался втянуть живот и поднять величественно голову. Голова поднялась, а вот живот втягиваться никак не хотел. Банкир поспешил переменить положение тела: он встал, подошёл к миссис Трелони и взял её руку, безвольно лежащую на подлокотнике.

И тут миссис Трелони, наконец, собралась с силами и проговорила:

– Но Джон даже не намекал мне, что мы разорены… Наоборот, он собирался купить ещё один корабль и советовался со мною о выборе. Я ничего не понимаю.

Банкир Саввинлоу горестно вздохнул.

– Мне об этом ничего не известно, Гертруда, поверьте, я и сам в недоумении, – сказал он со слезами в голосе. – Но я готов сделать всё, что в моих силах. Вы можете у меня занять денег на любой срок… С минимальным процентом.