Тайна Карлоса Кастанеды. Анализ магического знания дона Хуана: теория и практика

Для магов безжалостность — это не жестокость. Безжалостность — это противоположность жалости к самому себе и чувству собственной важности. Безжалостность — это трезвость." (VIII, 150).

Более того, только это особое состояние способно дать энергию для любых перемещений точки сборки. Как-то дон Хуан прямо сказал об этом:

"Но для того, чтобы маги могли использовать сияние своих глаз для перемещения своей собственной или чьей-либо еще точки сборки, — продолжал он, — им необходимо быть безжалостными. То есть, им должно быть известно особое положение точки сборки, называемое местом без жалости…" (VIII,130).

Подводя итог рассмотрению фундаментальных, реализаций на пути достижения безупречности, мы можем указать на два важнейших эффекта этой практики. Во-первых, безупречность экономит психическую энергию воина и позволяет ему накапливать личную силу, необходимую для осуществления любой магической техники. Во-вторых, эта дисциплина приводит к ослаблению фиксации точки сборки, к медленному, но верному углублению ее, что дает возможность расширить зону восприятия и произвести все необходимые энергетические трансформации, о которых речь пойдет ниже.

Теперь мы обсудим дальнейшие эффекты последовательного применения безупречности в жизни воина.

3. Беспристрастие

"Послушайте, вы, искатели истины, если вы хотите достичь подлинною понимания Дзэн, не позволяйте другим обманывать вас! Если у вас на пути препятствия, внешние или внутренние, — уберите их! Если вам попадется Будда, убейте его. Если вы встретите Патриарха, убейте его.

Если столкнетесь с архатом, родителем или родственником, убейте их без колебаний, так как это — единственный путь к спасению. Не привязывайтесь ни к чему, будьте выше всего, проходите мимо и оставайтесь свободны."

Линь-цзы

В свое время Хенаро рассказал Карлосу замечательную притчу о своей встрече с «союзником» и о "путешествии в Икстлан". Если вы читали третью книгу Кастанеды, то непременно запомнили эту историю. В ней заключена действительно потрясающая сила тоски, безысходного одиночества и странного очарования, которое знакомо только тем, кто превыше всего ценит свободу.

Ведь несмотря на обилие абстрактных рассуждений о свободе, мы совсем не знаем этого чувства. Вряд ли мы когда-либо переживали свободу во всей ее конкретности, а потому имеем только некий идеализированный призрак у себя в голове — что-то смутно прекрасное, безоблачное и возвышенное. Кто из нас задумывался над тем, что существо, никогда не знавшее свободы и вдруг обретшее ее, испытывает в первую очередь обнаженную трагичность своего нового состояния? Ибо свобода приносит с собой отрешенность, одиночество и печаль по утраченному маленькому миру, где было уютно и безопасно. Свобода — состояние, не свойственное нашему виду, да и любой иной биологической форме. В одно неуловимое мгновение вы отрываетесь от реальности, разделяемой всеми остальными, и навсегда теряете способность переживать мир так, как его переживают ваши сородичи. Вы — чужак, вас выбрасывает неведомая сила из общего гнезда, увлекает в пустоту, где вы сможете полностью осознать свою излюбленную свободу как добровольное изгнание, как горькую отрешенность и уже потом — как восторг вечного странствия. По инерции вы все еще стремитесь домой, не понимая, что теперь ваш дом — бесконечность, и не осталось ничего, что соединяло бы вас с прежним миром. Те, кого вы встречаете на пути, чаще всего кажутся нереальными существами из какого-то царства теней. Сначала это пугает, но с приходом понимания исчезает страх и остается только печаль. Когда-нибудь уйдет и она.

После свидания с «союзником», Хенаро перестал видеть людей — они превратились в фантомов, и он бежал от них. Никогда уже не вернуться ему на родину, в Икстлан.

"Я никогда не дойду до Икстлана, — твердо, но очень-очень тихо, едва слышно проговорил он. — Иногда бывает — я чувствую, что вот-вот, еще немного, еще один шаг — и я дойду. Но этого не будет никогда. На моем пути не попадается даже ни одного знакомого знака или указателя, который был бы мне привычен. Ничто больше не бывает прежним, ничто не остается тем же самым…

— И только призрачные путники ветре чаются мне по пути в Икстлан, мягко сказал дон Хенаро.