Тайна Карлоса Кастанеды. Часть I. Описание мира

Однако в системе дона Хуана блаженство свободы перерастает в нечто гораздо более стабильное. Ведь подлинная свобода по самому определению выше любой экзальтации, так как не привязана к ней. Чтобы жить в Реальности (а не просто заглядывать туда на часок восторженным туристом), надо видеть ее чистым, спокойным и непредвзятым взором. Свободное перемещение по всему спектру бытия в состоянии сознательной активности возможно лишь при высоком бесстрастии воспринимающего ума. Это очень близко к образу «чистого зеркала», о котором часто рассуждал Чжуан-цзы. «Сознание, уподобившееся чистому зеркалу, освобождается от житейской и умственной рутины. Каждое явление переживается им с первозданной свежестью восприятия, каждый миг это зеркальное сознание заново переживает момент рождения мира и испытывает свою неопределенность, каждое мгновение оно решает вопрос жизни и смерти. Пустота зеркала, делающая все равнодоступным и недостижимым, выступает в даосизме прообразом пустоты как сферы «Небесного света» – бесформенного, служащего средой опознания форм и неотделимого от них.

Смотреть на все вещи в лучах «Небесного света», постигая их равную реальность и нереальность, – вот высшее прозрение Чжуан-цзы, столь резко отличающее даосскую традицию от западного идеализма. Мудрость Чжуан-цзы – это действительно только способность «заново увидеть вещи», т. е. созерцать все образы по их пределу, что делает восприятие каждого из них неповторимо насыщенным, но совершенно не отягчающим сознание»[8]. Такая перцептивная позиция для дона Хуана есть своеобразный порог, с которого только и могут открыться непостижимые пространства нагуаля. Но он не останавливается на нем, а идет дальше, в иные бездны, в безграничную свободу не только восприятия, но и самого бытия.

Теперь, когда мы в общем составили представление об исключительной ценности субъективного переживания Реальности для внутреннего мира индивидуума, следует сказать несколько слов об отношении к природе Бытия, так как именно отношение в немалой степени обусловливает и характер опыта, и саму возможность постижения. Полемизируя с антропоморфизмом мистического мышления, мы позволили себе временно занять противоположную позицию по данному вопросу. Мы словно бы объявили Реальность «мертвой», почти математической абстракцией, невольно вызвав ощущение «пассивного вещества» – Бытия как объекта психоэнергетических манипуляций, что особенно близко вульгарному материализму.

Однако вспомните, сколько раз было повторено, что Реальность существует вне всякого описания, не принадлежит ему и выходит за любые его рамки! Чтобы не оказаться в интеллектуальной ловушке, постоянно прибегая к условностям и упрощениям, мы должны неизменно соблюдать почтительную осторожность. С одной стороны, мы не имеем права объективировать переживания, всегда памятуя, что это наше внутреннее дело, а с другой – не должны забывать, что всякое переживание включено в Реальность и есть ее прямое продолжение, ибо нет на самом деле ни внешнего, ни внутреннего.

Иными словами, Реальность жива, поскольку живы мы, и одновременно нежива, поскольку объемлет в равной мере все состояния. Помыслив Реальность Богом, мы актуализируем в ней все соответствия Божественному (в описании) и делаем их в какой-то степени частью себя; рассматривая же ее как «мертвое вещество», мы сами «умираем», так как более не видим здесь жизни. Истина всегда заключена в золотой середине, которую так трудно соблюсти, которую много веков назад искал еще Будда. Конечно, эти предосторожности необходимы только на пути к подлинной свободе, чтобы не сбиться на прозаическую узость естествоиспытателя или вдохновенный миф идеалиста. Когда же подлинная свобода раскрывает перед нами Реальность, все в ее лучах становится на свое место.

Таким образом, «поиски абсолютной свободы» (что является предметом магической дисциплины дона Хуана) бесконечно важны для человека в трех аспектах. Во-первых, свобода – единственное условие, при котором возможно адекватное восприятие и постижение Реальности, нагуаля. Во-вторых, психологически свобода есть окончательная реализация внутренней гармонии субъекта, наивысшее счастье личности, преодолевшей ограничения эго.

В-третьих, свобода – факт не только перцептивный или эмоциональный, но и (что самое важное) реальный, так сказать, «физический». Ибо свобода в абсолютном своем проявлении восстанавливает единство внешней и внутренней Реальности, что приведет к совершенно иному способу функционирования целостного существа. Свобода, по дону Хуану, способна превратить человека в бессмертное и могущественное существо, которому доступны беспредельные миры нагуаля. Потому как подлинная магия рождается из свободы, питается ею и воплощается в ней. Ведь в конечном счете нагуаль и есть свобода, вечно ждущая нас за порогом самой хитроумной темницы на свете – человеческого «описания мира». Хватило бы только умения и сил, чтобы осуществить побег.

Глава 2. Сотворение тоналя