Тайна Карлоса Кастанеды. Часть I. Описание мира

Буддисты называют это «внимательностью». Буддийский монах может прогуливаться и быть внимательным к каждому шагу. Прогулка становится медитацией. Мы уже видели, что дыхание может быть медитацией. Тибетские учителя йоги инструктируют своих учеников выполнять медитативные упражнения во время их ежедневных занятий: будь то уборка улиц, починка обуви, работа в магазине или конторе, – что бы то ни было: каждое движение может выполняться с созерцательным осознаванием. Выполнение медитации в повседневной активности – общее положение для многих буддистских школ. На вопрос «Что такое дзэн?» учитель дзэн отвечает: «Когда вы голодны – едите, когда устаете – спите». И дзэн-монахи обретают неожиданное просветление (сатори), наблюдая, как учитель ест рис или выполняет какое-то другое ежедневное действие.

Кришнамурти много внимания уделил самонаблюдению в своих книгах и лекциях, называя умственное отношение отсутствием выбора или пассивным осознаванием. Другое название для этого – чистое внимание. В системе «гармоничного развития» Гурджиева это известно как самовспоминание»[12].

Подобный прием предпочитал и Шри Ауробиндо, хотя признавал абсолютную остановку мыслительной активности высшим достижением йоги. Но он не рекомендовал ученикам добиваться «полного безмолвия», так как считал его результатом вмешательства высшей Силы, которая придет в свой срок и в согласии со своим законом. Так, Шри Ауробиндо пишет одному ученику: «Первый шаг – это спокойный ум, безмолвие ума – шаг следующий… А под умом спокойным я подразумеваю находящееся внутри ментальное сознание, созерцающее появление и передвижение мыслей, но не чувствующее себя мыслящим или отождествляющим себя с мыслями, называя их своими. Мысли, умственные процессы могут проходить через него, словно путники, что появляются и исчезают, пересекая эти безмолвные края, – спокойный ум созерцает их, а может и вовсе не обращать на них внимание, но, в любом случае, не приходит в возбуждение и не теряет спокойствия» (Sri Aurobindo, «Bases of Yoga»).

Да и многие современные исследователи оккультизма и метапсихологии йоги вторят этим рассуждениям Шри Ауробиндо. Ф. Меррелл-Вольф («Пути в иные измерения») также твердит, что «полная остановка мыслительного процесса необязательна». Да, необязательна, если вас удовлетворяют случайные проблески, «видения», грезы наяву – в общем, туманный и брошенный мельком взгляд на Реальность, где никому не разобрать, что есть внешнее и искаженное восприятие и что есть подсознательная мечта, внушенный с детства образ или сон.

Спокойный ум как беспристрастный созерцатель равно приемлет все. И в первую очередь то, что автоматически продолжают генерировать те его части, которые он не удосужился остановить. Мы хотим особо подчеркнуть сходство этой ситуации со сном или гипнозом. И там, и здесь разум во многом теряет способность к референции. И там, и здесь культивируется особое равнодушие к возникающим у перцептора образам. Кроме того, следует добавить, что оказавшиеся «на воле» психические структуры принимают на себя избыток энергии, высвободившийся благодаря отключению оценочных и реагирующих блоков. Разумеется, творческие потенции «освободившихся» частей (и до того огромные) еще более возрастают.

Медитаторы, практикующие технику «свидетель», все как один сталкиваются с ростом хаотической ментальной активности – обрывки фраз, нелепые представления, бессмысленные или навязчивые формы, фрагменты автоматической памяти бурлящим потоком несутся сквозь апатичный канал «созерцателя». Говорят, что это естественные помехи, возникающие лишь на первом этапе. Попробуем проследить, что же происходит дальше. Практики заявляют, что затем количество образов резко сокращается, они становятся «плотнее», «компактнее», «насыщеннее» – словно вбирают в себя всю свободную энергию из блоков референции и реагирования. Паузы между рождающимися образами удлиняются, и весь ментальный поток как бы затормаживается. Эти редкие и «медленные» образы получают постепенно новое качество: они становятся ярче, все меньше связаны с повседневностью и обретают что-то вроде «символической окраски» с экзистенциальным уклоном.