Тайна Карлоса Кастанеды. Часть I. Описание мира

В конце обучения дон Хуан прямо разъяснил суть дела: «Внутренний диалог останавливается за счет того же, за счет чего начинается: за счет действия воли. Ведь начать внутренний разговор с самими собой мы вынуждены под давлением тех, кто нас учит. Когда они учат нас, они задействуют свою волю. И мы задействуем свою в процессе обучения. Просто ни они, ни мы не отдаем себе в этом отчета. Обучаясь говорить с самим собой, мы обучаемся управлять волей. Это наша воля – разговаривать с самим собой. И, чтобы прекратить внутренние разговоры, нам следует воспользоваться тем же самым способом: приложить к этому волю, выработать соответствующее намерение» (VII).

И здесь мы подходим к сущности и цели всего этого нелегкого предприятия.

Дело в том, что внимание, которым маг выбирает комплексы восприятий из хаотического океана нагуаля, благодаря которому получает способность оперировать ими, – по сути своей схоже с вниманием ординарным. Оно тоже в какой-то мере вычленяет, организует, изолирует и вытесняет (иначе маг в таком режиме восприятия оказался бы обычным идиотом), но по отношению к «описанию мира» такое внимание удалено, пользуется этим «описанием» принципиально иным способом – оно просто не может работать как обычно, так как захватывает в область резонанса неизмеримо большую часть энергетического спектра Реальности, чем внимание ординарное. По тем же причинам оно оказывается гораздо мощнее в своих движениях – в фиксации, фокусировке, перемещении.

Ординарное внимание тоналя дон Хуан называет первым, а энергетически расширенное внимание мага – вторым. И остановка внутреннего диалога – главный ключ ко второму вниманию. Собственно говоря, здесь и начинается настоящая магия. «Дон Хуан говорил, что как только мы остановим внутренний диалог, мы остановим и мир. Это было операционное описание непостижимого процесса фокусировки нашего второго внимания. Он говорил, что некоторая часть нас всегда пребывает под замком, так как мы боимся себя» (V).

Этот «страх себя» сродни ностальгии. Ибо однажды увидевший мир глазами «второго внимания» в особом смысле перестает быть человеком – все дорогое ему, все «человеческое» вдруг перестает быть.

Какой неожиданный поворот от человека (маленького, эгоистичного, ограниченного и смертного) к великолепной Реальности – как к «славе Господней»! И все-таки мы уже были там – в этом космическом чреве, в истоке всех вещей. Были и подсознательно тоскуем о возвращении. Ностальгия «здесь» и ностальгия «там». Обоюдоострый меч, всю безжалостность которого иногда чувствуют философы. Как бы между прочим написал об этом М. Мамардашвили:

«Вспомним чувство невыразимости, связанное с упоминаемым словосочетанием «неизвестная родина». Если сблизить чувство «неизвестной родины» с ощущением непонятной обреченности всего высокого и доблестного, то мы ощутим у себя какую-то ностальгическую отстраненность от того, где мы живем, с кем мы связаны, от нашей страны, от нашей родины, от нашей географии, от наших нравов и обычаев. За этой ностальгической отстраненностью стоит ощущение и отблеск неизвестный, непонятный, но отблеск чего-то другого».

Эта же неотступная ностальгия зовет нас в путь, не обещая избавления от тоски, – она зовет, потому что нельзя же вечно оставаться слепыми. Реальность стоит у порога и требует своего. «Ни из какой совокупности опыта, – пишет философ, – нельзя вывести различие между реальностью и представлением о ней. Всякая реальность нам дана представлениями о ней. И сама мысль о том, что есть реальность и представление о ней и что одно отлично от другого, ниоткуда нами не может быть получена. Но она откуда-то приходит, и платоновское «вспомнить» – один из путей, по которому она к нам приходит…»

Быть может, всем нам предстоит вспомнить, откуда мы родом, и вся наша ностальгия – только грусть о былом, о давнем, о безвозвратно утраченном детстве.

2. Растения силы

К полному разочарованию сторонников психоделического «просветления», Карлос Кастанеда уделяет внимание галлюциногенам лишь в первых двух книгах – «Уроки дона Хуана» и «Отдельная реальность». Поэтому можно сказать, что с точки зрения обывателя эти сочинения Кастанеды наиболее «мистичны».

Всем, разумеется, известно, что наркотические или психотропные вещества издавна употреблялись магами, оккультистами и медиумами. Прежде всего, надо разобраться, какой тип «одурманивания» психики продуктивен для магии, а какой – просто доставляет экзотические переживания и своеобразное удовольствие.

Можно принять за аксиому тот факт, что любое отравление мозга, сопровождаемое нарушением процесса его биоэнергетического метаболизма, с неизбежностью вызывает изменение режима восприятия. Выше мы указывали, что даже обычное голодание, переутомление, бессонница, монотонные и бессмысленные действия способны нарушать работу перцептивного механизма.