Тайна кладбища Пер-Лашез

Ивановы улыбались – их сын мог удивлять. Дался ему этот украинский! Но Никита каждый вечер смотрел с отцом новости, ждал сюжетов, а если их не было, разочарованно отходил от экрана, вздыхая как взрослый.

Марина скачала украинские песни, о чём вскоре пожалела. Несколько раз на дню сын просил поставить ей «мои песни».

А потом он заговорил. На украинском. Это было полной неожиданностью для Ивановых: как можно выучить язык по песням и телевизионным сюжетам?

– Мама, я прокинувся.

– Я не хочу сьогодні в дитячий сад. Давай залишимося вдома.

– Я втомився, але треба ще машину загнати в гараж. А то завтра ми їдемо на ринок.

Марина сходила с ума: общаться долго с Никитой было тяжело. Половину она не понимала, приходилось додумывать. Воспитатели в садике спрашивали про украинские корни: он и там всех доставал.

Что-то щёлкнуло в голове Марины, когда она услышала:

– Я хочу додому. Мені треба в Пер-Лашез. Заберіть мене звідти. Забирати.

Опять этот Пер-Лашез! Она кинулась к компьютеру и через пару минут набирала номер мужа:

– Паша! Паша, Пер-Лашез – это кладбище. Кладбище в Париже! – взволнованно кричала она в трубку.

– Э-э-э… Ты уверена?

– Да ты сам посмотри в инете! И как мы раньше не догадались посмотреть?

– И что бы нам это дало? Вообще что ты вдруг вспомнила, даже Никита давно не говорил.

– Только что сказал, на украинском. Если я правильно поняла: «Я хочу домой. Мне надо в Пер-Лашез. Заберите меня оттуда».

– Что это значит?

– Откуда я знаю – голос Марины начал приобретать истеричные нотки.

– Мариш, успокойся. Я вернусь, поговорим. Целую. Мне надо работать.

Конечно, они ничего не решили. Потому что не знали как соединить в одну картину парижское кладбище, украинский язык и Никиту. Что вообще тут может быть общего?

Только смутная тревога охватывала Марину всё сильнее. Предчувствие неизбежного, неизвестного, а от того и пугающего.

Никита стал просыпаться ночами и плакать:

– Забери меня. Забирати. Я хочу додому.

– Сынок, ты дома, спи, милый. Это сон.

– Не вдома я. Не на рідній землі.

– Ну как же не дома, Никитушка? Маленький мой – Марина плакала, не зная чем помочь сыну.

Иной раз спрашивала, где же тогда его дом. Но мальчик не отвечал. Только повторял:

– Не вдома я. Не на рідній землі.

– Паш, поехали в Париж – после ужина предложила она мужу.

– Хм. Неожиданно.

– Знаешь, мне кажется, что-то изменится, когда Никита побывает в Пер-Лашез.

– Ты что хочешь тащить его на кладбище? – воскликнул Паша – Я, конечно, посмотрел, что это прямо-таки музей, а не последнее пристанище… Но, Мариш, оно действующее! Там даже крематорий работает, представляешь? И как туда вести Никиту?

– Мы не пойдем в крематорий. Видел же, там и мамочки с колясками гуляют, и вообще людей много. Это достопримечательность Франции.

– Угу, если показать больше нечего. Только башня, да крематорий – проворчал Павел.

– Но всё-таки, Паша. Мне кажется или я с ума сойду или Никитка. Он так плохо спит ночами, и воспитатели говорят, стал рассеянный, играть не хочет, всё сидит в углу с машинкой и по-хохляцки бормочет.

– Да вижу я! Но, ехать в Париж, что бы сводить его на кладбище? Дикость какая-то!

Ночью Никита плакал. По-украински не говорил, но засыпая, прошептал:

– Пер-Лашез…

На следующий день Павел подал документы на туристическую визу во Францию.

Париж

– Блин, не нравится мне французский язык! Какой-то он корявый что ли – проворчал Павел, бросая чемоданы в номере гостиницы.

– Язык как язык, им, наверное, русский тоже не нравится – пожала плечами жена.

– Русский могучий! – сел на любимого конька муж – На нём столько народов говорит!

– Ой, хватит, Паш, я твоих патриотических речей наслушалась уже. –     Марина махнула рукой в сторону мужа и поискала глазами сына – Сынок, ты где?

Никитка прилип к окну и разглядывал незнакомый город. Первый раз на самолёте, первый раз в другую страну, все вокруг так смешно разговаривают. И мама обещала Пер-Лашез!

В последнее время Никита совсем загрустил. Практически не играл. Осунулся. Слонялся по дому с потерянным, потухшим взглядом. Даже мультики смотрел без восторга. Только когда Марина рассказала, о поездке в Пер-Лашез, слегка ожил. И теперь уже каждый день спрашивал мать:

– Мама, ну коли ж ми поїдемо в Пер-Лашез?

– Скоро, сына, скоро – Марина, казалось, уже не замечает украинскую речь.

– Тато купив квитки?

– Что? Скажи на русском!

– Тато купив квитки? – упрямо повторял мальчик.

– Не понимаю о чём ты.

– Ты отвезешь меня домой?

– Так ты дома, сын!

– Не вдома я! Не на рідній землі – повторял Никита.

Марина очень надеялась, что эта поездка поможет им. Правда не представляла каким образом. Ей до сих пор, было, не ясно какая связь между кладбищем, украинским языком и её сыном.

Выбрать отель с завтраками было правильным решением – Никита проснулся ни свет, ни заря и растормошил родителей: ему обещали Пер-Лашез. Наспех перекусили и отправились на кладбище.

Вот они заветные ворота Пер-Лашез.

Марина наблюдала за сыном: тот нервничал, суетился. Тянул её за руку. Павел хмурился, глядя на неприступные стены и каменный забор.

Но отступать было некуда.