Тайна Клумбер-холла

Лэрд Брэнксома восстановил свое здоровье и покинул Италию, чтобы возвратиться домой, и потому мы были вынуждены уехать обратно в Эдинбург.

Это была благотворная для нас перемена, ибо недавние события омрачили нашу деревенскую жизнь, и всё вокруг пробуждало неприятные воспоминания. Кроме того, в библиотеке Эдинбургского университета освободилась высокая, хорошо оплачиваемая должность, которая была предложена моему отцу, за что нам следует благодарить сэра Александра Гранта, ныне покойного. Как легко можно себе представить, отец, не теряя времени даром, согласился принять это предложение, отвечающее всем его устремлениям.

У меня нет причин, чтобы опустить подробности нашей частной жизни, кроме той единственной, что читателю это будет не так уж интересно, и потому я остановлюсь только на самом главном. После нашего возвращения в Эдинбург мы поистине растворились в домашних хлопотах, ибо спустя несколько месяцев после описанных событий я женился на Габриеле, а 23-го числа того же месяца Эстер превратилась в миссис Хэзерстоун. Если она стала Мордаунту такой же хорошей женой, какой стала для меня его сестра, мы оба можем почитать себя счастливейшими мужчинами в мире.

Это краткое отступление, повествующее о наших семейных делах, приводится здесь, как я уже объяснял, только потому, что я не могу не упомянуть об этом.

Но основная задача, которую я поставил перед собой, заключалась вовсе не в демонстрации перед публикой подробностей своей частной жизни, а в составлении достоверного отчета о последовательности самых необычайных событий, и, кроме того, в публикации письменных свидетельств других людей, – тех свидетельств, что подкрепляют мой рассказ новыми фактами. Я старался быть методичным, насколько это возможно, ничего не приукрашивал и ни о чем не умалчивал.

Теперь перед читателем лежит полное собрание свидетельств и фактов, и он может составить свое собственное мнение, независимое от моего, о причинах исчезновения и смерти капрала Руфуса Смита и генерала Джона Бертье Хэзерстоуна, кавалера ордена Бани, награжденного Крестом Виктории.

Только одна деталь по-прежнему остается для меня неясной. Почему чела Гхулаб-Шаха увели свои жертвы в безлюдное место, к бездне Кри, вместо того, чтобы лишить их жизни у Клумбер-холла, – это, вынужден сознаться, для меня загадка.

Впрочем, мы должны признать свое полное невежество во всем, что касается оккультных законов. Знай мы больше, мы, возможно, увидели бы некую аналогию между отвратительной трясиной и совершенным некогда святотатством. Может быть, ритуалы и обычаи буддистских жрецов требуют, чтобы за данное преступление назначалась именно такая кара.

И еще одно. Я должен извиниться за категоричность, но сдается мне, что буддистские жрецы могли иметь очень веские причины для избрания того образа действий, которого они столь неукоснительно придерживались.

Несколько месяцев спустя я прочитал в «Звезде Индии» короткую заметку, где сообщалось, что трое знаменитых буддистов, – Лал Хуми, Моудар Кхан и Рам Сингх, – только что вернулись из короткого путешествия по Европе, приплыв на борту парохода «Декан». А следующая заметка была посвящена жизни и заслугам генерал-майора Хэзерстоуна, который «недавно исчез из своего загородного дома в Уигтауншире, и есть все основания опасаться, что он утонул».

Едва ли кто-нибудь, кроме меня, увидел связь между этими двумя заметками. Я никогда не показывал газету ни моей жене, ни Мордаунту, и они узнают о существовании статей, только прочитав эти страницы.

Я не знаю, остались ли в этом деле еще какие-нибудь непонятные детали, которые необходимо прояснить. Проницательный читатель уже наверняка понял причины страха генерала перед смуглыми людьми, перед странствующими бродягами (он не знал, каким путем его преследователи явятся за ним), и перед посетителями (по той же причине, а еще потому, что ненавистный колокол был обязан звонить и днем, и ночью, и мог прозвучать в любой момент).

Прерванный колоколом сон заставлял генерала бродить по ночному дому, а светильники, которые он зажигал во всех комнатах, без сомнения, служили для того, чтобы держать в узде его воображение, склонное заселять темные углы комнат кошмарными видениями. И, наконец, тщательно принимаемые предосторожности, как объяснил сам генерал, были продиктованы скорее лихорадочным желанием предпринять хоть что-нибудь для самозащиты, нежели ожиданием, что все эти меры и в самом деле отвратят удар и позволят избежать страшной участи.

Наука станет утверждать, что необычайные способности, на которые претендуют восточные мистики, находятся за гранью возможного. А я, Джон Фотергилл Уэст, могу с уверенностью заявить, что наука ошибается.