Тайна княжеского наследства

Часто думаю я, и думала раньше, что, если бы я родилась мальчиком, всех этих горестных и страшных событий в моей жизни могло и не случиться. Я получила бы гражданскую специальность или поступила бы на военную службу, как мой брат. Жизнь мужчин в нашем обществе упорядочена и надежна. Продвижение по службе, добросовестная деятельность на своем посту, оказание услуг правительству, подвиги и слава – все это удел мужчин. А что же остается женщинам, которые, подобно мне, были вырваны из родной и привычной среды мужским своевластием, и, не пожелав подчиниться, вынуждены влачить жизнь авантюрную, беспокойную, полную превратностей, лишенную покоя и семейного уюта? Или женщинам, которые не хотят довольствоваться узким кругом семьи, детей и домашнего хозяйства? Почему для женщины семейные узы – это почти всегда тюрьма, а для мужчин, в большинстве своем, – некая необязательная легкая повинность, не требующая от них упорного труда и постоянства?

Теперь, на склоне дней, завершая путь, на котором я часто играла не свою роль, я нашла, наконец, пристань после жизненных бурь. И воссоединилась с единственным в моей жизни любимым мужчиной. Мужчиной, который был причиной моих злоключений в молодости, но впоследствии жертвенно искупил свою вину, тем самым ввергнув себя самого в пучину несчастий. В общем, пройдя каждый в свой черед, путь страданий, мы снова встретились, чтобы попытаться утешить друг друга и залечить наши раны. Наша любовь получила последний шанс.

Божественной волей наполнены ангельские голоса вокруг, забыты страдания тяжкие. Есть в душе любовь, которая сильней раскатов громовых весенних и вспышек огненно-голубых, ярких, сверкающих, грех собой сжигающих. Единственный свет мой негасимый, любовь моя. Без тебя мне адские муки сулит холодная тоска одиночества…

…И теперь мы в окружении песков, на засушливой земле, так не похожей на сырой Петербург. Не знаю, сколько нам осталось быть на этой грешной земле, но надеюсь и свято верую, что не разлучит нас более Господь!..»

* * *

Закончив перепечатывать полуистлевший рукописный текст, Элена задумалась. Листок, вырванный из тетрадки, очевидно, представлял собой начало биографии, написанной некой женщиной в зрелом возрасте. Подписи не было. Определить, хотя бы приблизительно, авторство и события, о которых идет речь, не представляется возможным. Хотя крупицы информации здесь все же есть. Чиновник Морского министерства, его сын Михаил, учившийся в Морском корпусе вместе с Римским-Корсаковым. Это зацепка. Однако, довольно наивно рассчитывать, что существует некая база данных сотрудников министерств и курсантов Морского корпуса второй половины XIX века.

Элена представила себе фасад Морского корпуса, мимо которого часто ходила в детстве. Она жила с родителями, профессорами университета, на Васильевском острове. И хорошо помнила фигуру вечно недовольного адмирала Ивана Федоровича Крузенштерна, который, стоя на постаменте, скрестив руки, строго взирал на свое учебное заведение…