Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю

Мама часто рассказывает Ромке о дяде Робертасе. То он среди рыбаков бригады, борющиеся за коммунистическое звание, организует, то какие-то новые сети изобретает, то вызывает архитекторов из Вильнюса, чтобы они придумали для поселка самый красивый и удобный клуб на свете.

А как он заботится, чтобы все рыбаки жили по-городскому! Создал специальную бригаду, которая отремонтировала снаружи и внутри все жилые дома. Заведующему магазином строго-настрого приказал завозить в поселок только наилучшую мебель. Накупил красивых картин и выдает их рыбакам дополнительно к премиям.

Милиционера у них в поселке теперь нет. В последнее время он просто не знал, куда деваться со скуки. Ни краж тебе, ни пьянок, ни драк. Оставалось лишь следить, чтобы рыбаки не нарушали правил уличного движения, так как легковых машин и мотоциклов в поселке развелось видимо-невидимо.

Ребячий план тоже увлек председателя. Позабыв о хариусах, он повел Ромку в контору и сразу начал звонить в разные учреждения. Но рабочий день в городе уже закончился. Телефоны молчали. Только диспетчер ответил из порта, что ему положено знать законы о живых судах, а не о мертвых. Тогда дядя Робертас решил послать Ромку в командировку.

Правда, сперва председатель хотел ехать в город сам. Но Ромка так слезно просил послать его, что дядя Робертас уступил…

Дома Ромка заявил матери, что завтра чуть свет уезжает в Клайпеду. В командировку.

— Чего? — она даже привстала от удивления. Ну и сын же у нее! То и дело приходят ему в голову совершенно невероятные идеи.

— В командировку посылают меня, мама.

— Опять идея?! — она бессильно всплеснула руками. — Ведь ты обещал мне после взрыва…

— Правильно! Только меня взаправду посылают.

Мать долго рассматривала командировочное удостоверение. А Ромка увлеченно делился с нею, какое трудное и ответственное дело поручили ему.

— Отец бы одобрил, — задумчиво проговорила она.

Ромка вспыхнул от счастья. Десять лет живут они одни, и за все эти годы мать впервые одобрила его действия отцовским именем.

Десять лет без отца. А он так нужен ему. Очень часто нужен. Особенно, когда что-нибудь не ладится. Мама у него замечательная. Но слишком уж дрожит за своего Ромочку. Поэтому ей нельзя обо всем рассказывать. Ромке почему-то кажется, что отец бы никогда не ругал его. Он представляет его другом. Сильным и справедливым.

Но отца нет и не будет. Десять лет назад вышел в море проверить сети бригадир рыбаков, и больше его не видели. Искали долго. Даже с самолетов. Не нашли. А погода в те дни стояла безветренная… Словом, тут была какая-то тайна. Но море крепко хранило ее. Хранило вот уже десять лет.

Кто-то пытался набросить тень на доброе имя Антанаса Дайлидониса. По поселку пополз слух, будто не погиб он, а перебрался на другую сторону моря. Проще говоря, сбежал от советской власти. Но слухи живут тогда, когда их поддерживают. А рыбаки не хотели говорить плохое о человеке, по их убеждению, честном и мужественном.

Вспоминали о нем другое. Как во время войны спас он в море двух русских моряков. Как в 1945 году первым пошел в отряд защиты народа[6] бороться с бандитами, поднявшими оружие против советской власти. Как горячо уговаривал он товарищей объединиться и ловить рыбу вместе. Как ходил он по вечерам к учителям местной школы — одолевал с ними программу шестого класса…

— Так я испеку на дорогу, — засуетилась мать, — коржиков твоих любимых.

У Ромки, как говорится, слюнки потекли. Но он решительно отверг соблазн.

— Ни к чему это, мама. Мне вон сколько денег выдали! На питание, — последнее слово мальчик произнес многозначительно. Оно почему-то очень нравилось ему. Питание! Не завтрак, не обед, не ужин, а питание!

— Один едешь?

— Ясно!

— Поосторожней там в городе…

— Не маленький! Ты меня только разбуди пораньше.

— В семь?

— Что ты! В пять. Я — на первый автобус…

Ровно в семь утра Ромка стоял у входа в управление Клайпедского порта. К его великому удивлению, двери были закрыты. В здании — никаких признаков жизни. Словно вымерло.

Он решительно забарабанил в двери. Тихо. Новая атака на двери. И снова в ответ тишина. А на залитой ярким солнцем улице кипела жизнь. Один за другим к огромным железным воротам подъезжали грузовики. Короткий требовательный гудок, и створки ворот распахивались. За ними виднелись кусочки воды, высоченный кран, рельсы и пароходная труба, из которой густо валил дым.

Ромка снова навалился на двери.

— Кого это чуть свет нелегкая несет? — из окна на втором этаже высунулась пожилая женщина. Увидев у входа мальчика, рассерженно закричала: — Прекрати хулиганить, негодник! В милицию позвоню!

— Дело у меня.

— Дело, говоришь?.. Ко мне?

— К начальнику… Самому, какой тут есть, большому.

— Тогда к товарищу Петрайтису… Только пойди, милок, часика два погуляй.

— Некогда. В командировке я. Мне за это деньги платят, — солидно ответил Ромка. Он считал: раз командировка — значит он должен заниматься делом с первой минуты и до последней.

— Серьезный, — не то одобрительно, не то насмешливо проговорила женщина. — Ладно уж, впущу. Будешь первым.