Тайна корабля

— Очень хорошо, — сказал он. — Велите же вашим людям снести багаж в шлюпку.

— Мистер Годдедааль, прикажите матросам сносить багаж, — распорядился Уикс.

Команда все это время была как на иголках. Это желанное распоряжение явилось для нее солнцем в полночь; Гадден залился слезами, громко всхлипывая. Тем не менее дело было окончено быстро: люди, сундуки и узлы живо очутились за бортом; шлюпка отчалила и вскоре вышла из длинной тени „Летучего Облачка“.

Дело, таким образом, наладилось. Постыдное крушение превратилось в образцовое; они разделались с судном, они благополучно уехали; расстояние между ними и уликами росло. С другой стороны, они приближались к военному кораблю, который мог оказаться для них тюрьмой и привезти их на виселицу; о котором они не знали, куда и откуда он идет; и сомнение давило их как жернов.

Уикс вел разговор. Голос его чуть слышно звучал в ушах Кэртью, точно голос человека, говорящего где-то вдали, но значение каждого слова поражало его, как пуля.

— Как назвали ваш корабль? — спросил Уикс.

— „Буря“, разве вы не знаете? — отвечал офицер.

„Разве вы не знаете? Что бы могло это значить? Может быть, ничего; может быть, то, что корабли уже встречались“. Уикс собрал все свое мужество.

— Куда вы идете? — спросил он.

— О, мы осматриваем эти несчастные островишки, — сказал офицер. — Затем пойдем в Сан-Франциско.

— А, значит, вы идете из Китая, как и мы? — продолжал Уикс.

— Из Гонконга, — сказал офицер и плюнул в море.

Из Гонконга. Значит, все пропало; как только они будут на корабле, их арестуют: судно будет осмотрено, кровь найдена, лагуна, быть может, обследована, и тела убитых явятся засвидетельствовать убийство. Кэртью почувствовал почти непреодолимое побуждение встать, громко крикнуть и броситься за борт; казалось совершенно бесполезным притворяться, увертываться от неизбежного, стараться выиграть несколько сотен секунд мучительного ожидания, когда позор и смерть так очевидно приближались. Но неукротимый Уикс упорствовал. Лицо его было как у трупа, голос едва можно было узнать; самый тупой из матросов и офицеров должен бы был, по-видимому, заметить эту перемену и прерывающийся голос. Но он упорствовал, он хотел убедиться.

— Славный город Гонконг! — сказал он.

— Право, не знаю, — сказал офицер. — Мы простояли там только полтора дня; получили приказ и отправились прямехонько сюда. Чертовски скучное плавание.

Он принялся описывать злоключения „Бури“ и жаловаться на них.

Но Уикс и Кэртью уже не слушали его. Они переводили дух, чувствуя оцепенение во всем теле, но внутренне ликуя, измеряя миновавшую опасность, определяя шансы спасения. Плавание на военном корабле они могли теперь предпринять безопасно; еще несколько дней опасности, деятельности и присутствия духа в Сан-Франциско, — и вся страшная история забыта; Уикс снова превратится в Киркопа, а Годдедааль в Кэртью — людей вне всякого подозрения, людей, которые слыхом не слыхали о „Летучем Облачке“ и видом не видали Мидуэйского рифа.

И вот они причалили к борту под торчавшими пушками, поднялись как лунатики на корабль и тупо смотрели на высокие мачты, белые деки и многочисленную команду, слышали вопросы, как будто издалека, и отвечали наудачу.

Вдруг чья-то рука дружески опустилась на плечо Кэртью.

— Ба, Норри, старина, куда это вы запропастились? Вас искали по всему свету. Разве вы не знаете, что теперь вы вступили во владение своим королевством?

Кэртью повернулся, узнал своего школьного товарища Сибрайта и упал без чувств к его ногам.

Когда немного спустя он очнулся в каюте Сибрайта, при нем находился доктор. Кэртью открыл глаза, пристально посмотрел на незнакомое лицо и сказал с какой-то торжественной силой:

— Броун должен отправиться вслед за остальными, теперь или никогда.

Он остановился; затем, опомнившись, снова заговорил:

— Что я сказал? Где я? Кто вы такой?

— Я доктор на „Буре“, — был ответ. — Вы в каюте лейтенанта Сибрайта и можете забыть все свои тревоги. Ваши злоключения кончились, мистер Кэртью.

— Зачем вы называете меня так? — спросил тот. — А, помню — Сибрайт узнал меня! О! — он застонал и вздрогнул. — Пошлите ко мне Уикса, я должен немедленно видеть Уикса! — воскликнул он и с бессознательной силой стиснул руку доктора.

— Очень хорошо, — сказал доктор. — Заключим условие. Вы проглотите это питье, а я пойду и позову Уикса.

Он дал бедняге порцию опиума, который усыпил его в несколько минут и, вероятно, спас его рассудок от помешательства.

Доктор осмотрел рану Мака и при этом сумел заставить его повторить имена спасенной команды. Теперь наступила очередь капитана, который несомненно был уже не тот, каким мы его видели: внезапная помощь, сознание безопасности, хороший обед и добрый стакан грога ослабили, его бдительность и понизили его энергию.

— Когда это случилось? — спросил доктор, указывая на рану.

— Неделю с лишним тому назад, — отвечал Уикс, думая только о журнале.

— Да? — воскликнул доктор и, подняв голову, взглянул в глаза капитану.

— Точно не помню, — пробормотал Уикс.

При этой странной лжи подозрения доктора учетверились.