Тайна красного чемодана

– Нет, в Марсель. Надо сбить с толку любопытных и избежать преследования. Поэтому вы возьмете билет в Марсель и доедете только до Канна.

– Зачем же напрасно тратить деньги, – заметил я.

– Мы богаты, – рассмеялась Софи. – Да и наконец, чего не пожалеешь ради приобретения спокойствия. В Канне вы сядете на экспресс, идущий через Вентимилль в Геную.

– Где и буду вас ждать?

– Где и будете меня ждать! – улыбнулась она. – К тому времени, я думаю, все будет готово для того, чтобы я преобразилась в мадам Бонассу.

– Это, вероятно, будет не так скоро.

– Сесилия нам все узнает и постарается, чтобы все было как можно лучше. Да, кстати, Антонин, я возьму ваши бумаги. Их надо будет теперь же отослать Сесилии.

Софи спрятала конверт в сумочку. Это напомнило мне о забытом мною у нее бумажнике.

– Да, я совсем забыл, – сказал я. – Вы еще не отдали мне моего бумажника. Помните? Вы взяли его, когда мы играли в фанты. В нем были мои визитные карточки, свидетельство об отбывании воинской повинности, одним словом, все удостоверяющее мою личность. Это мне необходимо иметь при себе.

– Ваш бумажник? – повторила Софи, как будто стараясь припомнить. – Позвольте… Да, да, я его, кажется, спрятала. Он вам действительно необходим в дороге?

– Не столько в дороге, сколько по приезде в Геную.

– В таком случае, я вам вышлю ваши бумаги сегодня же вечером прямо туда, в гостиницу «Франция»… Вы там и остановитесь. Пакет будет вас уже ждать на месте.

– Хорошо.

– А теперь садитесь к столу. Я продиктую вам несколько писем.

Я послушно исполнил ее приказание.

– Прежде всего Падди Вельгону, – сказала она, указывая мне на конверт. – Лучший выход из вашего положения – откровенность. Не все ли вам равно, вы его никогда больше не увидите.

Эта мысль показалась мне гениальной. Какое бы то ни было письменное признание всегда легче личного объяснения, в особенности, подобного тому, какое должно было произойти между мной и сыщиком. Поэтому я с радостью взялся за перо и написал под диктовку Софи всю историю моих приключений, прибавив в заключение, что я очень извиняюсь, что не могу покаяться перед ним лично, так как уезжаю с моей невестой, мадемуазель Перанди, в Марсель.

– Но не скомпрометирует ли вас эта последняя фраза? – встревожился я.

– Наоборот, – пояснила Софи. – Я хочу, что все видели, что наш отъезд не какой-нибудь сумасбродный побег и мы действуем по заранее обдуманному, серьезному плану.

Я ничего не мог возразить, это было правильно.

– Так! – сказала она, перечитав письмо. – Теперь надо написать прошение об отставке.

– Как! Об отставке?

– Конечно, раз вы уходите со службы.

Исполнение этой задачи стоило мне уже больших усилий. Я с трудом добился занимаемого мною скромного служебного положения и расстаться с ним мне было нелегко. Тем не менее я и тут покорился желанию Софи. И в этом письме, адресованном на имя моего начальника-инженера, я должен был прибавить постскриптум, сообщающий ему о моем отъезде в Марсель и будущей женитьбе.

– Это станет известно всей Ницце, – заметил я.

– Так и надо! – серьезно ответила Софи.

Третье письмо было адресовано господину Кристини. Оно было составлено приблизительно в тех же выражениях, как письмо к Падди Вельгону, с той разницей, что я упоминал в нем о возвращении восьмисот франков и прилагал оставшиеся у меня две стофранковые бумажки.

– Меня смущает вопрос об этих восьмистах франках, – заметил я. – У меня есть основание подозревать, не присвоил ли их себе Дольчепиано, и я очень жалею, что не успел выяснить этого обстоятельства во время моего последнего свидания с Кристини. Если итальянец не воспользовался этими деньгами, тогда я окончательно не понимаю, каким образом та же самая сумма могла очутиться у меня в кармане на другой день после происшествия в Сен-Пьере.

– В то же время, если он их оставил у себя, что за смысл был их возвращать, – логично заметила Софи. – Вообще, это очень странно. Но если вас беспокоит эта неизвестность, напишите откровенно Кристини, как было дело, и прибавьте, что в случае, если он не получил посланной вами суммы, вы готовы выслать ее ему сполна.

– Куда же он мне ответит? – спросил я.

– До востребования, в Марсель. По приезде в Геную вы напишете туда, чтобы вам переслали все пришедшие на ваше имя письма.

Я поспешил исполнить ее совет. Она с улыбкой смотрела, как я дописывал последние строки.

Наконец, когда я вложил в конверты все три письма, она окинула взглядом комнату.

– Надеюсь, мы ни о чем не забыли. Ликвидация кончена.

– И как нельзя более удачно! – воскликнул я восторженно. – Однако, вы мастерица, дорогая Софи, распутывать самые затруднительные положения.

– По крайней мере, делаю для этого все, что в моих силах, – серьезно ответила она, поднимаясь с места.

– Итак, все решено? – спросила она. – Я могу рассчитывать на вас, Антонин? Вы не откажетесь от своего решения в последнюю минуту? Это было бы для меня чересчур мучительным разочарованием.

– Это скорее я должен спросить у вас. Мое слово свято. Завтра утром меня уже не будет в Ницце.