Тайна Кристин Фоллс

Держаться вместе не получилось: вошел прекрасный, величественный архиепископ и Роуз следовало его поприветствовать. Следом подтянулись остальные: священнослужители, политики и бизнесмены с женами — бледные, с посиневшими губами, они жаловались друг Другу на холод и тайком оглядывались по сторонам, мечтая о растопленном камине, еде и напитках. Квирк увидел рыжего священника приюта Пресвятой Девы Марии, Костигана в роговых очках и костюме из блестящей ткани и еще несколько человек, присутствовавших на приеме у Мэла и Сары. Квирк смотрел, как они собираются, вслед за ними проследовал в главную гостиную, куда подали поминальную еду, слушал нестройный хор их голосов и чувствовал почти физическое отвращение, нарастающее с каждой секундой. Эти люди убили Кристин Фоллс и ее дочь, подослали к Долли Моран садистов-убийц, приказали столкнуть его, Квирка, с грязной лестницы и изувечить. Разумеется, среди них были и невиновные, по крайней мере, в этих преступлениях. А разве он сам невиновен? Разве имеет право смотреть на этих людей свысока, если не может набраться храбрости и сказать своей дочери, кто ее настоящие родители?

Квирк подошел к Мэлу, который в одиночестве стоял у высокого окна, глядя на сад и усиливающийся снег.

— Выпей, Мэл, легче станет, — предложил Квирк.

Глаза у Мэла были пустые и затуманенные — он мельком взглянул на Квирка и снова повернулся к окну.

— По-моему, тебе от этого легче не стало, — мягко сказал он.

Бам! — ветер швырнул в окно целую горсть влажного снега.

— Я знаю про ребенка, — проговорил Квирк.

Мэлэки чуть заметно помрачнел, но от окна не отвернулся, лишь глубже засунул руки в карманы пиджака. Что там позвякивало — ключи, монетки или номерки трупов?

— Про какого еще ребенка?

— Про девочку, которую выносила Кристин и родила живой, а не мертвой. Малышку тоже назвали Кристин.

Мэл вздохнул и после долгой паузы проговорил:

— Странно, но в тот давний приезд снег я не запомнил. — Наконец он повернулся к Квирку и пронзил испытующим взглядом. — А ты запомнил снег?

— Конечно, та зима была снежная.

— Значит, снежная… — Мэл снова уставился в окно, медленно кивая, словно ему напомнили о давно забытом чуде. — А у меня это не отложилось. — В свете, льющемся из заснеженного сада, его лицо казалось мертвенно-бледным. Мэлэки о чем-то думал и хрустел костяшками пальцев.

— Ребенок ведь твой? — спросил Квирк.

Мэл опустил глаза и растянул губы в улыбке.

— Ах, Квирк! — воскликнул он чуть ли не с нежностью. — Говорил я тебе: ты ничего не знаешь.

— Я знаю, что та девочка мертва.

Возникла очередная пауза. Мэл снова нахмурился и рассеянно смотрел то в окно, но на длинные, перехваченные веревкой шторы, словно что-то потерял и надеялся найти в саду или в складках тяжелой ткани.

— Мне очень жаль, — равнодушно проговорил он, потом вдруг повернулся лицом к Квирку и положил ему руку на плечо. «Когда мы в последний раз касались друг друга?» — вспоминал Квирк, глядя на его ладонь. — Почему бы тебе не выбросить это дело из головы?

— Не выбрасывается.

Мэл задумался, скептически поджал губы и убрал руку с плеча Квирка.

— Откуда столько желания докопаться до сути? На тебя это не похоже.

— Пожалуй, ты прав, — отозвался Квирк. Внезапно он взглянул на происшествие другими глазами и понял, как сильно ошибался и по отношению к Мэлу, и по отношению ко всему остальному. Мэл слабо кивнул: он внимательно наблюдал за ним и, очевидно, догадался, что у него на уме.

Квирк бродил по дому и заглянул в библиотеку Джоша Кроуфорда. В камине как всегда горели толстые сосновые чурки, северное полушарие глобуса блестело в льющемся из окна свете. Квирк подошел к столику для коктейлей и налил себе полстакана скотча. Из-за его спины раздался голос Роуз Кроуфорд:

— Боже, мистер Квирк, вид у вас мрачнее некуда!

Квирк быстро обернулся. Роуз сидела в кресле под высокой пальмой. Обтягивающее черное платье собралось на бедрах, одну туфлю Роуз скинула, в правой руке держала сигарету, в левой — пустой бокал для мартини. Чувствовалось, что она уже навеселе.

— Нальете мне еще порцию обезболивающего? — попросила она, протянув бокал.

Квирк налил ей мартини и вернулся к столику.

— Как вы себя чувствуете?

— Как я себя чувствую? Я уже по нему скучаю! — Роуз пальцами выловила оливку и с задумчивым видом разжевала. — Джош был смешной. В смысле, с очень своеобразным чувством юмора, но я смеялась от души. — Роуз выплюнула косточку на ладонь и зажала в кулаке. — Даже в самые последние и тяжелые для него дни мы смеялись. Здорово иметь в мужьях человека с таким чувством юмора! Думаю, вам бы его шутки понравились. — Роуз протянула руку, и Квирк забрал у нее оливковую косточку. — Спасибо! Да вы садитесь, терпеть не мшу, когда надо мной стоят…