Тайна Кристин Фоллс

Квирк сел на диванчик чуть поодаль от камина. На улице снег повалил сильнее. Квирку чудился шепот снежинок, которые, заполонив воздух, падали на уже запорошенную лужайку, невидимые клумбы, каменные ступеньки и гравиевые дорожки. Он подумал об океане, представил, как высокие грязнофиолетовые волны глотают бесконечные белые хлопья. Роуз тоже смотрела в окно на косую трепещущую белизну.

— Я только что поняла: Джош умер в годовщину нашей свадьбы. Вот так совпадение! Уверена, он специально подгадал! — засмеялась она. — Скажете, я сочиняю, но Джош умел читать мои мысли. Возможно, он и сейчас их читает. — Она растянула губы в ленивой хитрой улыбке. — Хотя, надеюсь, что нет. — В судорожном вздохе Роуз чувствовалась усталость и печаль. — Все говорят: «Старый хрыч!», но Джош был моим старым хрычом… — Ее сигарета погасла, Квирк встал, тяжело опираясь на трость, взял со стола зажигалку и протянул ей. — Только взгляните на себя! — фыркнула Роуз. — Вас что, отметелили?

— Угу, отметелили. — Квирк вернулся к диванчику и лишь тогда заметил, что его стакан опустел.

— Вы должны радоваться: Сара приехала, — съязвила Роуз и ухмыльнулась. — Расскажите мне о ней, заодно о Мэле и вас с Делией.

— Старая история! — отмахнулся Квирк.

— Старые истории самые лучшие. Джош говорил, что секреты, как вино: с каждым годом богаче букет и ярче вкус. Живо представляю здесь вас четверых, — Роуз покачала ножкой бокала, показывая, что подразумевает под «здесь», — молодые, беззаботные, сплошной теннис и вечеринки. Две красавицы-сестры и два блестящих молодых медика. Джош наверняка вас ненавидел!

— Джош так говорил? — заинтересованно спросил Квирк. — Он говорил, что меня ненавидит?

— Ну, мистер Квирк, в разговорах о вас так далеко мы вообще не заходили! — снова поддела Роуз и насмешливо взглянула на него поверх края бокала.

— Вы продолжите финансировать благотворительную кампанию, которую он проводил? Ну, с младенцами?

Роуз вскинула брови и сделала большие глаза.

— С младенцами? — она недоуменно пожала плечами. — Ах да… Джош взял с меня слово, пригрозил: если брошу, не выбраться мне из чистилища. Он по-настоящему верил в рай, ад, искупление грехов, крылатых ангелов и так далее. Если я смеялась, он злился. Только как над этим не смеяться? Бедный Джош! — Роуз потупилась и беззвучно заплакала. Поймав кончиком пальца слезинку, она показала ее Квирку. — Смотрите, настоящий джин «Танкерей» и чуть-чуть сухого вермута. — Роуз подняла голову, жесткий пальмовый лист скользнул по ее щеке, и она раздраженно отмахнулась. — Чертовы пальмы! Велю вырвать каждую с корнем и сжечь! — Роуз устало ссутулилась и всхлипнула, а потом, изображая девчонку-подростка, шепнула: — Джентльмен предложил бы носовой платок.

Квирк поднялся, доковылял до ее кресла и протянул платок. Роуз шумно высморкалась, и он почувствовал, что хочет ее приласкать: прикоснуться к высоким гладким скулам, погладить по голове.

— Что будете делать дальше?

Роуз скомкала платок и с кривоватой извиняющейся улыбкой вернула Квирку.

— Еще не решила. Возможно, продам эти хоромы и переберусь в старушку Европу. Представляете меня самой популярной вдовой Монте-Карло? Всю в мехах, с маленькой собачкой под мышкой? Вы бы стали меня добиваться? Ну, водить по казино, плавать на моей яхте по греческим островам? — Роуз негромко засмеялась. — Нет, это совсем не в вашем стиле. Вы будете мокнуть под дублинским дождем и упиваться безответной любовью… — Она сделала эффектную паузу. — К Са-а-аре!

В камине шевельнулась толстая сосновая чурка, посыпались трескучие искры.

— Роуз! — начал Квирк, неожиданно для себя назвав ее по имени. — Я хочу, чтобы вы отказались от благотворительной кампании Джоша. Хочу, чтобы перестали ее финансировать.

Роуз склонила голову набок и криво улыбнулась.

— Раз хотите, придется меня ублажать. — Она протянула опустевший бокал. — Для начала налейте мне еще.

Немного позднее, когда снег перестал, а из-за туч выплыло робкое солнце, Квирк забрел в Хрустальную галерею, сам не понимая зачем. Он переборщил со скотчем и чувствовал себя неважно. Левая нога словно выросла и потяжелела, перевязанное колено распухло и страшно чесалось. Квирк опустился на чугунную скамью, ту самую, на которой в день приезда сидел с Джошем Кроуфордом. Давно это было, словно в другой жизни! Снег накрыл дом колпаком тишины, которая звенела в ушах вместе со звоном виски. Стоило закрыть глаза, подкатывала тошнота, и Квирк снова их открывал. Вдруг из зимнего света и тишины появилась Сара. Она стояла рядом со скамьей, комкала что-то в руке и смотрела на темнеющий вдали океан. С огромным трудом Квирк поднялся и подошел к ней. Шорох шагов напугал Сару, словно она его не видела или забыла, что он здесь.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила Сара.

— Ничего, — отмахнулся Квирк. — Только устал, и нога ноет.

Сара не слушала, она снова смотрела на горизонт.

— Я уже забыла, как здесь красиво. Часто думаю, что мы зря уехали в Дублин.

Квирк пытался рассмотреть, что она комкает.

— Мы? — переспросил он.