Тайна леди Одли

— Вы приедете к нам завтра обедать со своим другом? — промолвила она едва слышным усталым голосом. Люси привлекла всеобщее внимание на скачках и напрочь лишилась сил, очаровывая всех и каждого.

— Удивительно, как это она не угостила тебя своим бесконечным хихиканьем, — шепнула Алисия, склонившись к Роберту, чтобы пожелать ему спокойной ночи. — Но я полагаю, что она приберегает его на завтра, чтобы доставить тебе удовольствие. Что ж, ты так же очарован, как и все кругом? — придирчиво добавила она.

— Несомненно, она очень мила, — прошептал Роберт с холодным восхищением.

— Ну конечно! По-моему, это первая женщина, о которой ты сказал что-то членораздельное, Роберт Одли. Жаль, что ты можешь восхищаться только восковыми куклами.

У бедной Алисии было много столкновений со своим кузеном из-за его характера, благодаря которому он шел по жизни с полной невозмутимостью, относился ко всему спокойно и равнодушно.

«Чтобы ему самому когда-нибудь влюбиться, — думала иногда молодая леди, — то сама мысль об этом абсурдна. Если все прекрасные дамы на земле выстроятся в ряд, ожидая, пока его султанское величество бросит носовой платок, он только поднимет брови до середины лба и велит им драться, чтобы захватить этот трофей».

Но на этот раз Роберт был почти в восторге.

— Она самое хорошенькое маленькое создание, какое я когда-либо видел, Джордж, — восхищался он, когда коляска уехала и он вернулся к своему другу. — Такие голубые глаза, такая восхитительная улыбка, такая сказочная шляпка — точно анютины глазки, сверкающие в облаке газа. Джордж Толбойс, я чувствую себя героем французского романа, я почти влюбился в свою тетушку.

Молодой вдовец только вздохнул и глубоко затянулся сигарой. Возможно, он задумался о том давно прошедшем времени — в действительности немногим более пяти лет назад, но так. много всего случилось за этот срок, — когда он впервые встретил женщину, но которой еще три дня назад он носил траур. Они ожили вновь, эти старые незабываемые чувства. Он снова прогуливался со своими товарищами офицерами по ветхому причалу захолустного курортного городка, слушая оркестр, который ужасно фальшивил. Опять он видел, как она идет, легко и быстро, под руку со своим старым отцом и делает вид (с такой очаровательной серьезностью), что слушает музыку, и совершенно не замечает восхищения полудюжины офицеров, стоящих с открытыми ртами. Прежний образ ожил в его памяти — она слишком прекрасна, чтобы ступать по этой земле, и приблизиться к ней было все равно что взлететь и дышать более чистым воздухом. И она была его женой и матерью его ребенка. И именно она лежала сейчас на небольшом кладбище в Вентноре, где только год назад он заказал надгробие на ее могилу. Несколько слезинок безмолвно скатились из его глаз и упали на жилет, когда ему вспомнилось об этом в тихой темной комнате.

Леди Одли так устала, что когда они добрались до дома, она, извинившись, удалилась в свою комнату, в сопровождении горничной, Фебы Маркс.

Она была непостоянна в обращении с этой девушкой: иногда слишком доверялась ей, а иной раз была холодна, но, в общем, леди Одли была либеральной хозяйкой, и служанка оставалась вполне довольна своим положением в доме.

В этот вечер, несмотря на усталость, миледи была чрезвычайно возбуждена и с увлечением рассказывала о скачках и местном обществе.

— Я устала до смерти, Феба, — сказала она, — и должно быть, выгляжу настоящим пугалом, так долго пробыв на солнце.

Зажженные свечи стояли по обеим сторонам зеркала, перед которым леди Одли расстегивала платье. Она пристально смотрела на свою горничную, ее голубые глаза блестели, розовые детские губы изогнулись в улыбке.

— Вы немного бледны, госпожа, — ответила девушка, — но прекрасны, как всегда.

— Это так, Феба, — произнесла она, садясь на стул и откидывая назад свои пышные волосы, которые ее горничная готовилась уложить на ночь. — Знаешь, Феба, говорят, что ты и я похожи?

— Я тоже об этом слыхала, госпожа, — спокойно ответила девушка, — но они, должно быть, глупы, так как ваша светлость — красавица, а я бедная простая девушка.

— Вовсе нет, Феба, — с превосходством возразила маленькая госпожа. — Ты действительно похожа на меня, черты твоего лица правильны, им только недостает красок. Мои волосы светлые с золотым отливом, а твои — серые; мои брови и ресницы черные, а твои — не хочется даже говорить — почти белые, моя дорогая Феба; твои щеки бледные и желтые, а мои розовые. Немного краски для волос, какую недавно рекламировали в газетах, баночка румян — и ты будешь такая же хорошенькая, как и я, Феба.

Она еще долго болтала в том же духе о всяких безделицах, высмеивала общество, которое было на скачках, чем немало развлекла свою горничную. Ее падчерица зашла пожелать спокойной ночи и нашла служанку и госпожу громко смеющимися над каким-то забавным приключением. Алисия, которая никогда не была фамильярна со слугами, удалилась, испытывая отвращение к легкомыслию госпожи.