Тайна Лоэнгрина

– Фрау Шпонгейм, мы будем в Шаттене через три часа. Максимум. Вы можете нас дождаться? Хм… Но иначе нам придется встречаться в полицейском участке! Спасибо. Оставляю вас в обществе Доминика.

Он отключил телефон. Посмотрел на Сильву:

– Ну как? Что вы об этом думаете?

– О чем, Йозеф?

– Позвонил Доминик и сказал, что в Шаттен прибыла фрау Шпонгейм и сказала, что она – дочь Греты. Ей пришла эсэмэска, что мать при смерти.

– Что? Грета при смерти?

– С Гретой как раз все нормально, мне прислали сообщение, что ее вывели из комы, состояние стабильное, чувствует она себя хорошо. Лучше, чем предполагалось. Но откуда взялась дочь?

– А это точно ее дочь? Грета никогда не говорила, что у нее есть дети… В доме нет фотографий девочки. Есть рамка с фотографией внучатых племянников, внуков ее брата. Никакой девочки я не видел.

– Фрау не девочка. Скорее, бабушка.

– Какая бабушка?

– Сильва, значит, по сути вы мне ответить не можете?

– А в чем суть?

– Пфф… – Шлоссер фыркнул. – Есть ли у Греты дочь? Вот в чем вопрос! Или эта мадам – мошенница? Самозванка!

– Я только знаю, что Шпонгейм – девичья фамилия Греты.

– А… Ну да, если эта дама действительно Шпонгейм, то вполне может быть дочерью… – он поднялся, – идемте на посадку, все пассажиры уже зашли в самолет, мы, кажется, последние.

Сильва вдруг рассмеялся.

– Вам смешно? – Шлоссер тоже улыбнулся.

– Я тут подумал… у нас появился второй подозреваемый! Вернее, подозреваемая.

Почему-то он сказал это очень весело.

В Шаттен прибыли даже раньше, чем обещали: через два с половиной часа машина Шлоссера остановилась у синего «Оппеля» фрау Шпонгейм.

– Номерной знак Земли Баден-Вюртемберг, – коротко бросил он и направился в дом.

Конечно, первым их встречал Теодор. Он сидел у двери в царственной позе точно египетская статуэтка: хвост полукругом обвивал задние лапы и чуть подрагивал от нетерпения. Увидев Сильву, кот заурчал как паровоз и тут же напросился на руки. Сильва поднял его, обнял… Губы расплылись в улыбке, а некоторое напряжение, которое, безусловно, имелось в связи с предстоящей непредвиденной встречей с дочерью Греты (еще предстоит в этом убедиться!), куда-то испарилось. Нет, определенно, этот котейка имеет власть над ним!

– Добрый вечер, фрау. Спасибо, что согласились подождать.

– Вы мне не оставили выбора. Ходить по полицейским участкам у меня нет желания, – не очень любезно начала разговор фрау.

Сильва рассматривал женщину. Определенное сходство с Гретой, конечно, было. И даже не в лице (как раз в лице похожести было мало), а вот осанка, манеры, что-то неуловимое в поведении говорили о том, что фрау Шпонгейм – не самозванка. Сильва вспомнил, какой он увидел шестиюродную тетушку двадцать лет назад… Вот эта женщина была похожа на ту, пятидесятитрехлетнюю Генриетту. Стройная шатенка, стильно одетая. За дымчатыми очками прятался тревожный взгляд, а подрагивающие пальцы скрывали нервозность. Она не использовала макияж (разве что чуть губной помады), отчего белая кожа казалась слишком бледной и даже какой-то болезненной.

По мере того, как беседа развивалась, ее тревога и нервозность спадали, лицо становилось более спокойным, даже появился легкий румянец на щеках.

– Фрау Шпонгейм, согласитесь, ваш визит оказался большим сюрпризом для нас.

– А для меня большим сюрпризом было увидеть в Шаттене полицейского, а теперь еще и следователя по уголовным делам. А этот молодой человек, – она кивнула на Сильву, – вообще не представился. Что вы все делаете в этом доме?

Сильва хотел ответить, но Шлоссер опередил его.

– Это Сильвестр Эппенштейн. Гость вашей мамы. И ваш дальний родственник.

Она рассматривала Сильву, вскинула брови:

– Родственник? Это же с какой стороны?

– Со стороны Луитпольда Эппенштейна, – гордо (он и сам не понял, почему так гордо прозвучала эта фраза!) произнес Сильва.

– Ах, вы тоже увлекаетесь этими бреднями…

– Чем, простите? Какими бреднями?

– Генеалогическим деревом. Мать любит историю, копается во всевозможных архивах, библиотеках. А что толку? Значит, вы родственник в десятом колене?

– Почему же, в десятом? В шестом! – Сильва даже несколько обиделся.

– Ну да, это имеет значение конечно же, – ее тон никак не скрывал саркастических интонаций. – Вы приехали в дом к моей матери, и она почему-то сразу попала в больницу.

Сильва аж задохнулся от такой несправедливости. Эта женщина только что обвинила его в том, что из-за него Грета попала в больницу. Он хотел ответить ей побольнее, даже приготовил грубую фразу, но враз как-то сник. В сущности, фрау права: именно из-за него с Гретой случилось несчастье.

Наступила неловкая пауза. Она ждала ответа, а Сильва молчал.

– Ладно… – она вдруг сбавила тон. – Мне сказал обер-лейтенант, что мать в больнице. Я не понимаю, что произошло. А еще мне кто-то прислал эсэмэску, что Грета при смерти. Это так?

– Нет, это не так, фрау Шпонгейм.

– Эмма… Меня зовут Эмма.

– Это не так, фрау Эмма. Можно мне посмотреть, что написано в сообщении?

– Сначала вы расскажите мне, что здесь произошло?