Тайна Лоэнгрина

Но, с другой стороны, если Генрих письмо не писал и не отсылал, значит, детектив зачем-то эту историю придумал! Зачем? И «пропавшая» дискета тогда тоже выдумка Ганса Вебера? Или все же письмо было, а Генрих почему-то не хочет в этом признаться?

– Генрих… Э-э… герр Аурих, пожалуйста, выслушайте меня, – поспешно проговорил Сильва. – У нас и в мыслях не было вас обидеть. У меня убили отца. Мы пытаемся найти преступников. Теперь покушаются на мою жизнь! – сказал он с вызовом. – На самом деле мы хотели поговорить о другом, – он посмотрел на Шлоссера. – О вашей ассоциации или как там называется… м-м… о клубе искателей сокровищ…

– Каких сокровищ? Какой клуб?

Генрих остался стоять у стола, не спешил идти к двери. «Хороший знак», – подумал Сильва.

– Может, это по-другому называется… – Сильва путался. – Ежегодные фамильные посиделки, на которых собираются люди из вашего круга.

– Думаю, вы пришли не по адресу, господа. Вам нужно отправиться в клуб фантазеров.

– Но разве вы не участвовали в ежегодных фамильных празднествах? Ваша мама и тетя были завсегдатаями встреч. Собирались известные семьи, говорили о своих предках. Разве такого не было?

– Ах, вот вы о чем! – Генрих, наконец, расслабленно выдохнул. – Организацией этих вечеринок как раз и занимались мать и тетя. Им доставляло удовольствие встречаться с родней, организовывать обеды и встречать гостей. Они чувствовали себя нужными. Хорошее занятие в преклонном возрасте, не так ли? Но после их смерти мы не собирались. Ну, может, пару раз и все. Они были вдохновителями подобных праздников, и все мы получали удовольствие от встреч. Но это было давно, пфф… Сейчас совсем другой ритм жизни. Старики почти все ушли. А молодежи это неинтересно. Однако никаких сокровищ мы не искали. Во всяком случае, мне об этом не известно.

Он говорил торопливо. И раздраженно. Затем снова присел на стул. По его утомленному лицу было видно, что Генриху явно надоела эта беседа; он устал. Сильва подумал, что разговор у них получается какой-то бессмысленный. Все не так! Неправильно они общаются! Жаль, если на этом придется распрощаться.

Но Генрих сам вернулся к теме:

– И кто же вам подбросил идею с сокровищами?

– Дочь Греты, – ответил Шлоссер.

– Эмма? – Генрих был удивлен.

– Нам идея понравилась, – мягко, с улыбкой сказал Шлоссер. Он хотел сгладить неловкость, которая возникла до этого.

– Подполковник, вы знаете, где я работал. Доступ к информации у меня был обширный. Если бы дамы искали сокровища, я бы об этом узнал первый. Да, посмешили вы меня.

– А почему вы сказали: «дамы»? Разве мужчин на встречах не было?

– Были, конечно. Но, как правило, после обязательных поцелуев с родственниками все разбредались по интересам. У мужчин были свои интересы. Слушать дамские секреты – увольте! Но мужчины поисками сокровищ не занимались, смею вас заверить.

Сильва хотел задать важный, на его взгляд, вопрос, но не успел. Их снова отвлекли шум и женские голоса. Когда голоса стали слышны почти рядом с кабинетом, Генрих поднялся. Сильва и Шлоссер тоже.

И тут открылась дверь, и в кабинет вошла женщина лет семидесяти, невысокая, с приятным ухоженным лицом и нелепо для своего возраста одетая: в яркое зеленое платье с крупными розовыми цветами.

– О, у тебя гости? – спросила она. При этом взгляд ее блуждал и не мог на чем-то сосредоточиться.

У двери остановилась другая женщина, очевидно, сиделка. Она смущенно пожала плечами, всем своим видом показывая, что не смогла препятствовать хозяйке прийти сюда.

– Моя жена, – жестом представил ее Генрих.

Мужчины чуть склонили головы.

– Ты не приглашаешь гостей выпить чего-нибудь?

– Рита, у нас деловой разговор. Алкоголь будет неуместен.

– Благодарим вас, фрау, но нам предстоит дальняя дорога, лучше обойтись без этого, – ответил ей Йозеф.

– Ты не предложишь мужчинам выпить? – снова спросила она, как будто не слышала до этого слов мужа и Шлоссера.

– Пойдем, Рита, тебе надо отдохнуть. Или поиграй с Анной.

– С Анной? Да, ты прав.

Она снова посмотрела вокруг блуждающими глазами. На Сильве пыталась сосредоточить свой взгляд, старалась что-то вспомнить. Потом вдруг радостно обратилась к нему:

– Ты Петер?

Сильва покачал головой: нет.

– Нет? – радость сменилась разочарованием. – А как тебя зовут?

– Сильва.

– Какое странное имя.

– Сильва Эппенштейн, – поклонился он женщине.

– О! Я тоже Эппенштейн! Ну я же говорила, что ты Петер! Ты пытаешься меня разыграть, Петер? – она прищурилась и погрозила пальцем.

– Нет-нет, и в мыслях не было вас разыгрывать, – поспешно ответил ей Сильва.

Картина была тягостной: поведение женщины указывало на психические отклонения. На безумную она не похожа, но и здоровой ее назвать было нельзя.

– Дорогая, это не Петер. – Генрих взял ее за локоть, старался говорить мягко. Жестом он подозвал к себе сиделку и «передал» ей жену. – Тебе надо отдохнуть. Хелен побудет с тобой. Правда, Хелен?

– Конечно. – Она улыбнулась и повела женщину к двери.

– Генрих! – вдруг выкрикнула та у самой двери. – Ты уверен, что это не Петер?

– Уверен.

– А кто этот человек? Он так похож на Петера!

– Это мой гость.