Тайна Лоэнгрина

– Пфф… – выдохнул он. – Не доверяю? Тебе? Грета, как ты могла такое подумать?

– Тогда скажи, что ты от меня скрываешь?

Вот так ситуация! С одной стороны – Шлоссер, который просил (настаивал!) не говорить о покушении на ее жизнь, с другой – Грета, которая просто чувствует, что он если и не врет, то чего-то не договаривает. И Сильва решил сказать правду: будь что будет. В конце концов, Грета должна знать и о несостоявшемся дорожном покушении на него, и об отравленном чае, и о ненастоящей Анке.

Только он приготовился обо всем рассказать, как Грета, хитро прищурив глаза, выдала:

– Может, скажешь, что ты делал с моим «Лоэнгрином», племянник? Отчего это он стоит лицом к стене?

– А… Ты про картину? Так я ее снял. – Он заморгал.

– Я поняла, что снял. Но зачем?

Сильва лишь развел руками.

– Да слышала я, что ты выходил утром. Глянула в окно: стоишь у ворот и с кем-то беседуешь. Я – к тебе. Дверь в спальню открыта настежь, ты дрыхнешь, Теодор сопит рядом, а бедный рыцарь стоит на полу. – Она едва сдерживала смех. – И главное, мне ни гу-гу. Может, расскажешь, в чем дело?

Сильва рассмеялся. Оказывается, ее интересует Лоэнгрин, а не отравление. Значит, тему покушения можно пока не обсуждать. Отлично! А он чуть было не проболтался. По поводу рыцаря сложностей с объяснением не будет.

– Тайна! – тихо произнес Сильва, наклонившись к ней. – Но не для тебя. Теперь я понял, кто закрыл дверь в спальню. Кот решил, что это я, был недоволен, трубил вовсю, чтоб я его выпустил.

– Не увиливай. Что насчет картины?

– Не буду увиливать. Тем более, что собирался тебе все рассказать.

– Собирался, как же! Если б я не спросила, так бы и дальше молчал.

– Боюсь, что ты не поверишь.

– Интриган! – Грета рассмеялась в голос. – Рассказывай.

И он рассказал о пропавшей дискете Ганса Вебера и о том, как ночью его «осенила странная идея» – снять со стены картину. Он и сам не понял, почему возникло подобное желание. Оказывается, не зря: в левом нижнем углу, за рамой, находился конверт с той самой дискетой!

– Я представил, как отец нес картину. Как он ее повесил на стену. И почему-то подумал… А если дискета не пропала, как считал Вебер, а находилась у отца? А что, если до того, как встретиться с тобой, Эльзой и Агнет, он общался с кем-то еще из списка Вебера? А что, если этот кто-то не обрадовался встрече с ним? Возможно, отец заподозрил неладное, ожидал нападения. Логично было бы спрятать дискету. Он ведь собирался вернуться к тебе через неделю. Если бы его подозрения не оправдались, он бы потом забрал дискету. Значит, этот конверт мог содержать важную информацию.

– Улики против кого-то?

– Да, вполне может быть. Или некие сведения, которые отец хотел спрятать.

– Но зачем?

– Не зачем, а от кого! Я не исключаю, что он допускал нападение и не хотел, чтобы дискета попала в руки преступников.

– Но почему тогда Вольф не рассказал мне о сложившейся ситуации?

– Он не хотел тебя подставлять. Это как раз понятно.

– Значит, если бы полиция случайно не вышла на след этой банды, то дискета пролежала бы за рамой еще долгие годы!

– Так она и пролежала двадцать один год.

– Надеюсь, Шлоссер расскажет нам, что там спрятано?

– Надеюсь, что расскажет. Если только…

– Что?

– Если там нет каких-то секретных сведений.

– Каких сведений?

– Секретных, – откусывая кусок пирога с заварным кремом, вполне обыденно произнес Сильва и добавил: – Генрих, например, выдвинул версию, что мой отец был шпионом.

Грета поперхнулась чаем.

– Ты серьезно или шутишь, племянник?

– Можешь спросить у Генриха, если не веришь. Да-да, это он предложил версию шпионажа. Ему это близко по роду службы.

– Как интересно развиваются события! – размышляла Грета.

К столу подошла Урсула. В поведении домработницы ничего не изменилось. Убирая тарелки, она рассказывала о сегодняшнем меню на обед и ужин, подробно – о соусе, который, по ее словам, Грета и Сильва должны обязательно попробовать и оценить: такой сладко-соленый соус она готовит впервые. Грета лишь кивала и, казалось, совсем не слушала трескотню домработницы. Сильва слушал с интересом: речь шла о еде.

– Урсула, а что это за суп такой – «либекнодезуппэ»29? – спросил Сильва.

– Суп с печеночными фрикадельками. Но это на ужин.

– А на обед?

Грета фыркнула:

– Ты совсем не слушал. Урсула же сказала, что на обед будет «швайнбратен»30. Правильно?

– Да, как вы и просили, фрау Генриетта.

– Отлично! Свинина, м-м… Как же я люблю ваши кушанья, Урсула, – похвалил он стряпню Урсулы. Затем обратился к Грете: – Я хотел пригласить тебя в ресторан, но после объявления такого меню, боюсь, ни один ресторан не выдержит конкуренции с кухней фрау Шварц. Тогда завтра, а? Давай пообедаем в Швангау? Или, еще лучше, поднимемся на гору. Я прочел, что там есть очень приличный ресторанчик! Как ты на это смотришь?

– Надо подумать, – кокетливо ответила Грета.

Кажется, предложение пришлось ей по душе.