Тайна лорда Мортона

– Прошу вас только об одном снимке, – едва не простонал еще один фотограф. – Это пойдет в центральные газеты. Обещаю, что наложу на него тринадцать степеней защиты от наведения порчи.

– Лорд Мортон сам на кого хочешь наведет порчу, – кто-то мягко взял меня под руку. Я встретил прищуренный взгляд Черного Вэла и улыбнулся ему. – Меня можете фотографировать – моя аура абсолютно стерильна.

Да-да, господа и друзья читатели, нас, магов, не так-то просто сфотографировать. Мы опасаемся попадать в объектив камеры, ибо каждый снимок негативно отражается на нашей магической ауре. Более того – часть нашей сущности переносится на снимок, так что при помощи фотографии можно даже побеседовать с человеком, как бы далеко он ни был, не говоря уж о наведении элементарной порчи. Для того чтобы избежать таких последствий, мы, маги, должны сперва привести свое сознание в особое состояние. Без вреда для здоровья можно фотографировать только тех, у кого нет магических способностей.

– А, простите, вы кто? – поинтересовался фотограф.

– Лорд Черный Вэл, к вашим услугам. Коллега и друг молодого Мортона.

– Лорд Вэл спас мне жизнь там, в подземельях, закрыв собой от гнева Белого Мигуна, – заявил я. – Я благодарен ему за это и готов выразить свою благодарность не только на словах, но и на деле любым доступным способом.

Журналисты тут же застрочили в блокноты и на пергаменты, запечатлевая мое высказывание. Потом было сделано несколько снимков – мы под руку с Черным Вэлом.

– Ты понимаешь, что сказал? – прошипел мне на ухо Вэл, улучив минутку.

– Понимаю, – так же шепотом ответил я. – Я жалею, что подозревал вас. Кроме того, я надеюсь, что эти снимки дойдут до моего деда.

– И что?

– Хочу доставить ему несколько приятных минут.

– Ты его не любишь, – констатировал Вэл.

– Да, – признался я. – Хотя я и Мортон, у меня нет причины любить мою семью. Эти лорды Мортоны не желали признавать меня до двадцати одного года, да и позже не очень-то горели желанием познакомиться поближе. Видите ли, они испытывали меня – гожусь ли я им в родственники! Родню не выбирают! Она либо есть, либо нет.

Черный Вэл вздохнул. Я понял, что он вспомнил о своей жене и дочери, которых не видел уже несколько лет, и пожалел о своих словах.

– Вы разрешите задать вам несколько вопросов? – снова насели на нас журналисты.

– Простите, что отвлекаю, – к нам пробилась дама Морана, и я съежился от предчувствия публичного разноса, – но Максимилиан Мортон мой сотрудник. Он избрал для себя благородную и трудную работу – воспитывать подрастающее поколение. Несомненно, этот юноша – достойный пример юным сердцам для подражания. И, могу сказать как его непосредственный начальник, что молодой лорд Мортон успел зарекомендовать себя прекрасным педагогом. У него талант общения с детьми. И в коллективе его все уважают, а в свете последних событий будут ценить еще больше. Однако он в первую очередь учитель, а уже потом – герой дня. Вы обязательно встретитесь с ним чуть позже, а сейчас прозвенит звонок на уроки. Дети вас заждались, милорд!

И, мило улыбнувшись прямиком в объективы фотокамер, дама Морана под руку увлекла меня прочь.

Это был очень долгий и трудный день. Четыре пары уроков – три у седьмых и одна у шестого курса. На переменах за мной хвостом ходили журналисты, приставая с вопросами, а в обеденный перерыв меня окружили коллеги. Наши дамы наперебой поздравляли меня с выздоровлением, хвалили, щебетали всякую чушь в оба уха, а Лыбедь до того расчувствовалась, что обняла за шею и крепко поцеловала в губы. Но самое неожиданное было то, что дама Морана за один день резко переменила ко мне отношение. Она мило улыбалась, если мы встречались, брала под руку, хвалила мой метод ведения уроков и чистоту, которую я навел в живом уголке. А если рядом оказывался кто-то из корреспондентов, начинала вслух выносить мне благодарности за нынешние и прошлые заслуги. Послушать ее – так во всем мире нет второго такого талантливого учителя и для Школы МИФ большая честь, что я работаю у них. И что Школа МИФ никогда не расстанется с таким самородком. Сказать, что я был шокирован подобными словами, – значит ничего не сказать.

Но это было лишь начало. Большинство журналистов уехало на следующий день сдавать материал в газеты и журналы, а съемочная группа последних новостей, таскавшаяся за мной весь день и не оставлявшая в покое даже на уроках, так вообще умчалась со свежим репортажем ночным проходящим экспрессом. Но несколько самых дотошных задержались.

Их я встретил, выйдя утром из своей комнаты. Увешанные камерами, амулетами и сумками парень и девушка сидели на полу у самой двери, и я нечаянно стукнул их по спинам.

– О, наконец-то! – воскликнул парень, доставая камеру. – Улыбочку! Герой сражения с Мигуном ранним утром... Что может быть естественнее!

– Скажите, вас не мучают страшные сны? – пристала девушка. – Не терзают предчувствия? Обычно это чувствуешь – ведь ваша схватка с Мигуном явно не была последней, так?

– Мигуна вот-вот заберут инквизиторы, – ответил я. – И, надеюсь, мы с ним больше не встретимся!