Тайна лотоса

В этом он нисколько не сомневался и радовался,  узнав, что Никотриса,  спустя десять дней,  стала провожать Нен-Нуфер в дом Сети. Однако пресекал всякие разговоры,  говоря брату, что желает услышать всё из уст самой Нен-Нуфер. Только маленький Райя,  глаза которого при встречи с отцом светились неподдельной радостью,  выбалтывал всё, что происходило у пруда. Нен-Нуфер с удвоенным усердием вернулась к обучению детей. Сети стал часто брать мальчика в свою колесницу,  и фараон не мог удержаться и встречал их на конюшне, чтобы пригласить к обеду. Вечерами же смотрел в пустое кресло царицы и верил,  что раз та вспомнила долг перед учениками, то вспомнит его и перед мужем,  когда проводит сына в царство Осириса.  Тогда их любовь раскроется чистым лотосом в тине прошлых переживаний и лжи. Однако ожидание не становилось легче, и фараон пригласил за стол Никотрису в надежде разговорить, , но та не знала,  что сказать повелителю про царицу. Она говорила лишь про гробницу,  в которую так и не смогла привести Нен-Нуфер и сейчас просила помощи супруга. Фараон ухватился за возможность увидеться с Нен-Нуфер и велел ждать его завтра подле гробницы. Он даже суд не довершил,  испросив у Хентики позволения удалиться. Но когда они с Сети примчались к гробнице, загнав лошадей, стража доложила,  что царицы уже час как находятся в гробнице и велели смотрителю оставить их одних.

— Ты спустишься к ним?

Тон вопроса подсказал фараону ответ:

— Нет,  Сети,  я пошлю к ним смотрителя.

Обе царицы вернулись вместе со смотрителем, и ни одна не пожелала сопровождать фараона в детскую погребальную камеру. Фараон пытался поймать взгляд Нен-Нуфер, , но та всё время глядела мимо.  Одно порадовало его: она подвела глаза, украсила волосы и надела подаренные им украшения,  хотя сейчас он с радостью увидел бы на ней прежнее ожерелье с лотосами.

Они с Сети молча шли за смотрителем и одним из стенописцев,  который нёс дополнительный факел. Росписи были завершены,  и фараон с радостью нашёл среди прочих свою фигуру — они с подросшим сыном охотились в камышах на уток. Здесь была и Нен-Нуфер,  и Никотриса. Со вздохом фараон подумал,  что хотя бы после смерти они все будут вместе и в хорошем расположении духа. Он дотронулся рукой до пустого саркофага,  в который скоро положат другой с мумией сына,  и Сети пообещал достать из своего пруда лучшие лотосы.

Поднявшись из гробницы, они не нашли царских носилок. Сети с опаской покосился на брата, , но тот не выказал ни обиды,  ни гнева на самоуправство Нен-Нуфер. Быть может, царицы хотели вернуться во дворец чуть раньше,  чтобы приготовиться к обеду,  на который он пригласил обеих.  Однако братьев удивило, что они не нагнали носилки по дороге и не увидели их во дворе.

— Ты беспокоишься? — спросил Сети.  — Они вероятно отправились в храм, ведь это первый раз после родов, как царица покинула дворец. Хочешь, чтобы я послал гонца к Амени?

— Нет, я не стану красть у Великого Пта время царицы. Я лучше велю повременить с обедом. Но если ты голоден, ешь.

— Я вообще хотел уйти домой, чтобы не мешать вам. Думаю, что и Никотриса удалится к себе.

— А я так не думаю, — вздохнул фараон и уселся в кресло.

В пруду плавали голубые лотосы, и ему казалось, что он слышит их аромат даже под навесом. Он кружил голову,  и время тянулось мучительно долго. Фараон успел пожалеть, что отпустил Сети, и брат будто почувствовал его желание и вернулся во дворец. Только лицо его было бледно, хотя должно было разгорячиться от бега. Сети замер перед креслом и вдруг опустился на колени. Фараон хотел вскочить, но рука брата тяжёлой глыбой придавила его колени.

— Нен-Нуфер больше не с нами, — руки Сети переместились с колен на плечи. — Никотриса толком не может объяснить, что произошло. Пока я понял от стражи,  что Нен-Нуфер попросила повернуть к реке, выказав желание совершить молитву в воде, уверяя, что когда-то именно так её услышали Боги. Никотриса не посмела последовать за ней и даже отвернулась, чтобы не мешать, а когда нубийцы всполошились, было поздно — они утверждают,  что царица намеренно бросилась в воду.

Больше Сети не смог удержать фараона в кресле. Тот бросился вперёд, но через десять шагов остановился, не понимая куда и зачем идёт.

— Где тело? — фараон обернулся и, взглянув в глаза Сети, вскрикнул. — Не может быть!

— Крокодилов было слишком много. Она будто созвала их на пиршество.

Фараон опустился на голые плиты, и Сети бросился к нему, чтобы поймать на плечо голову.

— Райя, ты должен быть сильным. Ты не имеешь права на слёзы.