Тайна месье Каротта

В этот момент приехал лифт, и мы поднялись на третий этаж. Там нас попросили надеть бахилы и присесть на зеленый диванчик. Оказалось, что в зале целых четыре зеленых диванчика и на каждом из них сидят женщины с огромными животами. Все они уткнулись в телефоны, поставив их на живот. Мы сели рядом с одной из них и стали ждать своей очереди. Мама и Макс тоже достали телефоны, а я начал умирать от скуки и читать объявления на стене, потому что больше делать было нечего.

Почему важно дождаться естественного начала родов?

Что происходит в организме женщины во время схваток?

Чем может помочь на схватках партнер или акушерка?

Как войти в глубокую релаксацию во время родов?

Как создать позитивный настрой на роды?

– Мам.

Молчание.

– Мам.

Молчание.

– Мама.

– Ну что? – Она наконец отложила телефон и обратила на меня внимание.

– Если тебе не нравятся палочки, то можно пройти тренинг по созданию позитивного настроя. А то у тебя в последнее время он не очень.

– Спасибо, милый, – сказала она рассеянно.

В этот момент дверь открылась, и доктор назвал мамину фамилию.

– Присаживайтесь, – сказал доктор нам с Максом, а маме велел лечь на кровать, покрытую одноразовой простыней.

– Срок?

– Двадцать недель.

– Как себя чувствуем?

– Устала.

– Что-то рано вы устали, мама. Еще столько же, и самое трудное впереди.

«Почему он называет маму “мамой”? Это же моя мама, а не его», – спросил я шепотом у Макса, а он почему-то сжал мою коленку. Тем временем доктор с хлюпом выдавил маме на живот прозрачное желе и начал размазывать его специальной штуковиной, похожей на джойстик. Водил он правой рукой, а левой что-то печатал на клавиатуре и всматривался в экран компьютера так, как будто это был фильм ужасов.

– Ну, братец, иди сюда, – сказал он, и Макс меня подтолкнул, и я понял, что «братец» – это я.

– Видишь? – спросил доктор и ткнул пальцем в экран. На нем в каком-то темном яйце бултыхался лысый человечек.

– Сейчас мы его немножечко пощекочем, – сказал доктор и начал тыкать мамин живот.

Живот дернулся, а человечек начал переворачиваться.

– Тэкс, теперь увеличим. Видишь, это глаза, а вот нос и рот. На тебя похож, между прочим. Смотри, он держится за пуповину. Родители, пол уже знаете?

– Нет, – хором ответили мама и Макс.

– Хотите узнать?

– Хотим, – вдруг ответил я, хотя меня никто не спрашивал.

– Родители, согласны? – спросил доктор. Мама с Максом кивнули, а доктор сказал:

– Мальчик. Стопроцентный мальчик.

– Ой, – сказала мама.

– Ого, – сказал Макс.

А я ничего не сказал. Я вдруг подумал, что этот второй мальчик сидит у мамы внутри и что маме еще придется его рожать. И что он будет совсем маленьким. И что вдруг что-то будет не так. А вдруг мама умрет во время родов?

– Морковкин, ты рад? У тебя будет братик.

– Угу, – ответил я, хотя на самом деле не радовался, а волновался.

Когда мы приехали домой, я тут же полез в «Википедию». Оказалось, что:

1) ежедневно в мире около 800 женщин умирают от предотвратимых причин, связанных с беременностью и родами;

2) в США показатель материнской смертности опустился до рекордно низких значений 9,1 на 100 000 живых рождений в период между 1979–1986 годами, но к 2008 году поднялся до 24 смертей на 100 000 рожениц;

3) в России в 2001 году показатель материнской смертности составлял 36,5 на 100 тыс. родов, а в 2015-м достиг абсолютного исторического минимума за всю историю страны – 10,1 на 100 тыс. родов.

Восемьсот женщин каждый день. А вдруг мама окажется среди них? Вдруг абсолютный исторический минимум поменяется на абсолютный исторический максимум? Вдруг маленький лысый человечек из живота ее убьет? Я думал об этом, лежа в кровати и уставившись в потолок. Что тогда будет со мной? Я буду жить с бабушкой и все время есть гречку? Или меня заберут папа с Девицей и мы будем жить без режима дня и есть пиццу? А может, я останусь с Максом и мы вместе умрем от голода, потому что он умеет готовить только бутерброды со шпротами? Я подумал, что готов обойтись без пиццы, и даже могу рано ложиться спать, и чистить зубы, и ходить в школу, и даже не прогуливать физру, только чтобы мама всегда-всегда была со мной.

– Ты спишь? – в дверях стояла мама.

– Еще нет.

– Полежать с тобой?

– Да.

– Мне показалось, ты даже не обрадовался, когда мы узнали, что это мальчик.

– Я не успел об этом подумать.

– А о чем ты думал?

– Неважно. Хорошо, что это мальчик.

– Почему?

– Потому что если бы это была девочка, ты назвала бы ее Мариэттой.

– Что за чушь?

– Ты сама однажды сказала, что если бы я родился девочкой, ты назвала бы меня Мариэттой.

– Морковкин, я пошутила.

– А как ты его назовешь?

– Не знаю, я пока про это не думала. А ты?

– Мне кажется, что, не обязательно его называть на букву «М».

– Хорошо, не будем. Ложись спать.

Мама ушла, а я еще долго не мог заснуть, потому что пытался вспомнить странное слово на «Б», думал о том, что так и не получил ответа от Жан-Пьера, хотя прошел уже месяц с его последнего письма, и что завтра будет вонючая физкультура, а еще восемьсот женщин умрут, потому что решили стать мамами.