Тайна Моники Джонс

Школьные будни начались под аккомпанементы нуарного дождя, и только когда солнце садилось за горизонт, небо, подобно неоновым вывескам «Безумного Роджера», становилось ядовито-красного цвета. Я неизменно чувствовала себя героиней того самого фильма «Город, который боялся заката», будто Эмброуз тоже испытывали за какие-то грехи, а я непостижимым образом оказалась в эпицентре мрачных событий. Однажды, возвращаясь из школы, я шла мимо заправки мистера Тони и сквозь помехи услышала из старенького радиоприемника обрывок песни «Blues from Down Here». Спина мигом вспотела от страха, и домой я прибежала с гулко бьющимся сердцем, толком не понимая причины паники. Что-то неизменно пугало меня в Эмброузе, для меня он стал тенью Черно-Белого города.

С девочками мы практически не виделись. Анна разрывалась между рукописью отца, готовясь передать ее в издательство на финальное редактирование, и школьной газетой, куда ее взяли журналисткой. Моника после уроков пропадала в музыкальной школе. Как ни странно, драматический кружок оценил усердия Кэтрин, приняв ее в свои ряды. Я же, в свою очередь, с остервенением погрузилась в учебу. Это не помогало – все разговоры вокруг сводились к «французам» и Эмбер. Теперь они все вместе смотрели с фотографий мемориальной стены. Цветы, свечи, мягкие игрушки и маленькие записки не оставили ни одного пробела вокруг их изображений. Я пыталась избегать этого места, а когда у меня не получалось, мне снилось, как я падаю с обрыва вниз, где на земле уже лежит мертвое тело Эмбер. Я снова просыпалась, не понимая, где нахожусь, меня душили слезы, но включать свет по какой-то причине было страшнее всего. За окном клубился ночной туман, и было так тихо, что я чувствовала себя оглохшей. Парализованная собственными кошмарами, я лежала в постели, пока не звонил будильник в школу. Так прошли первые две недели мглистого сентября.

В пятницу, перед выходными, на первом уроке всех школьников созвали в спортивный зал – директор хотел сделать какое-то объявление. Рассевшись в самом верхнем ряду, перед Кимберли Палвин и Адамом Никсоном, мы с девочками растерянно оглядывались: в прошлый раз директор Вульф собирал нас всех в начале учебы, тогда он выразил сочувствие и соболезнование в связи с последними событиями и призвал школьников Эмброуза быть осторожными в своих действиях. Сейчас он стоял перед трибуной, возвышаясь над шерифом Хоуком, его черные глаза излучали недовольство сквозь широкие очки с массивной оправой, а короткая борода за совсем незначительный промежуток времени обзавелась переливами седых волос. Белый костюм на темной коже дарил сходство с Мартином Фриманом, но вместо танцев директор Вульф питал слабость к блюзу, даже имел свою группу, выступая с ней каждую первую субботу августа.

Кинув на шерифа еще один не свойственный ему раздраженный взгляд, директор Вульф откашлялся в кулак, призвал школьников к тишине и, убедившись, что никто ему мешать не будет, обратился к учащимся:

– Все мы скорбим по общей утрате в лицах Эмбер Роуз, Алекса Картера, Дэвида Лонга, Фреда Эфрона и Питера Хилла. Для жизни у них, казалось, был козырь – молодость, и нет ничего более трагичного, чем лишиться ее из-за несчастного случая. Это доказывает, что юные годы не иммунитет неприкосновенности, а красота не является символом защищенности. Вы же должны помнить не только преждевременно ушедших талантливых молодых людей, но и то, что здесь мы видим недвусмысленный посыл свыше – риск не идентифицирует нас как бессмертных или хотя бы храбрых. Оберегая свою жизнь, вы защищаете родных и близких от неизлечимого чувства утраты и горя.

Это касается не только ребят, известных как «французы». Сомнения уже развеяны, они стали жертвами обстоятельств. Теперь это официально относится к мисс Роуз. Полиция Эмброуза признает ее смерть несчастным случаем.

По спортивному залу пронеслась ощутимая волна негодования, школьники, находящиеся на взводе по случаю последних событий, стали выкрикивать, перебивая друг друга:

– Сколько можно? Не в состоянии определиться, что все-таки случилось?

– Почему приняли такое решение именно сейчас?

– Будет турнир танцев диско?..

– Чушь! Вы просто не можете найти убийцу!

– Вы что-то скрываете!

Громче всех высказалась Моника, нецензурно описав свои эмоции парочкой слов.

– Спасибо, мисс Джонс, – кивнул директор Вульф, принимая и такую точку зрения, – возможно, шериф Хоук сможет объяснить вам сложившуюся ситуацию лучше меня.

И не дав последнему опомниться, директор отошел от трибуны, вежливо указав на нее шерифу. Стушевавшись, но мигом взяв себя в руки, шериф Хоук встал на его место, нервно повернул к себе микрофон.

– Повторно обследовав имеющиеся у нас улики и отчеты, мы пришли к выводу, что осмотр с преждевременным заключением, а после и вскрытие, проведены некомпетентно, а значит, не являются ни законными, ни верными. Поэтому мистер и миссис Питерсон лишаются своих лицензий, а смерть мисс Роуз признана несчастным случаем, каковым являлась с самого начала.