Тайна «Небьюлы»

Распахнув дверь, Круз вышел на прохладный осенний воздух. Красная машина тети Марисоль – гибрид бензинового и электрического двигателя – ждала на улице рядом со ступеньками. Они погрузили вещи Круза в багажник. При этом она говорила совсем мало – только что все будет хорошо и что они обо всем поговорят позже. Ему не показалось, что она сердится. Тетя Марисоль была похожа на его отца. Ни та, ни другой не любили играть в молчанку. Если им было что сказать, они говорили. Он сел на переднее сиденье.

Машина отъехала от бордюра, и Круз в последний раз оглянулся на Академию. Его взгляд поднялся по ступенькам и колоннам на пятый этаж, к последнему окну слева. Штора в комнате «Гора Эверест» была опущена, но свет еще горел. Ему показалось, что за окном он разглядел фигуру, но трудно было сказать наверняка. Круз будет скучать по Эмметту Лю, с его дикими очками, бездонным желудком и дурацкими носками. Если Эмметт действительно хакер, это было бы сокрушительным предательством. А если нет…

Ну что ж, если нет, то Круз только что потерял человека, который стал почти братом – больше, чем кто-либо до него.

16

– Они не могут вот так просто взять и решить! – закричала Лани. Даже на экране телефона он видел, как раздуваются ее ноздри. – У тебя ведь тоже есть права, ты же знаешь.

– Успокойся. Я ведь не в тюрьму сажусь.

Тут по его телу пробежала дрожь. А может, сажусь? Доктор Хайтауэр ничего не сказала насчет того, чтобы арестовать его, но хакерство – это ведь преступление? Может, исключение из Академии – только начало…

– Ну и какой план? – спросила Лани.

Нажав на кнопку громкой связи, он поставил телефон на ночную тумбочку.

– Отец едет сюда, чтобы забрать меня.

– Я не о том. Я имею в виду – сражаться против этой несправедливости и доказать свою невиновность.

– Я… я не знаю. Доктор Хайтауэр сказала, что я могу подать апелляцию, но при этом дала понять, что у меня не особенно много шансов.

– Тогда подай! Оно того стоит. Круз, ты ведь этого всегда хотел. Все лето ты только и твердил: Академия, Академия. Нельзя сдаваться. Ты должен стать исследователем.

– Иногда не получается стать тем, кем хочется, – вздохнул Круз. – Иногда приходится смиряться с тем, кто ты есть.

Он думал, что это прозвучало мудро и зрело.

Послышался шлепок. Потом фырканье.

– Ты звучишь как груда вонючего сыра.

Лани всегда видела его насквозь. Он обожал в ней это. И ненавидел.

– К тому же, – заметила она, – кто ты есть – это замечательно. Ты отлично справлялся с заданиями.

– Отлично? – закашлялся он. – Ты забыла, как я дошел до того, что погубил Сэйлор и самого себя в путешествии к бабочкам…

– А ты забыл, как помог Реншоу, когда у него случился приступ астмы, и потом пошел разбираться с браконьерами, хотя больше никто в классе не стал этого делать? И получил бонусные баллы.

– Я получил «четыре» за путешествие на «Орионе»…

– Ты получил «четыре с плюсом», и получил бы и все «пять», если бы не задержался, чтобы помочь Эмметту, когда ему стало плохо.

Его голова отяжелела и начала болеть. Никто не вызывал у него головную боль быстрее, чем его лучший друг.

– Ну и что?

– А то, что дело не всегда в оценках. То, что ты сделал для своих друзей по команде, важнее, чем отличные оценки, и если твои профессора не могут это понять, то они просто сборище бородавчатых поганок.

– Она права, – согласилась тетя Марисоль. Она прислонилась к дверному косяку в гостевой спальне. – Ну, кроме слов про бородавчатые поганки.

– Ой… простите, доктор Коронадо, – пискнула Лани.

– По бумагам ты можешь и не быть отличником с плюсом, Круз, – произнесла тетя, – но ты отличный исследователь. Наверное, сейчас уже можно об этом сказать: о тебе все преподаватели только и твердят. Все они находятся – находились – под большим впечатлением от тебя. Месье Легран постоянно говорил о твоих результатах на ИДР, а Брент – доктор Габриэль – был просто в восторге от того, что во время первого же путешествия ты и Сэйлор сделали то, что до вас никто не делал. Профессор Бенедикт говорит, что ты отличный фотограф с реальным потенциалом.

– Видишь? – вторила ей Лани. – Тебе нельзя сдаваться, Круз. Рано сдаваться.

– Я поддерживаю, – согласилась тетя Марисоль, и брови ее поднялись. – Но, конечно, тебе решать.

Не зная, что ответить, Круз отвернулся. Обои в спальне таунхауса его тети были покрашены в цвет лютиков, и это напомнило ему «довольное» состояние очков Эмметта. В уютной комнате хранились «сокровища», которые тетя привозила из путешествий: уложенные в стопку старинные деревянные сундуки, которые использовались на английских судах, с вырезанной датой 1678; корона, украшенная перьями, от одного из племен в бассейне Амазонки; эскимосская корзина из китового уса; гирлянда цветных молитвенных флагов из Тибета; шекере из Нигерии. Круз собирался когда-нибудь начать собирать собственную коллекцию «сокровищ». Он взял шекере и провел ладонью по сетке с голубыми бусинками, которая покрывала высушенную тыкву. Погремушка издала тихий звук наподобие «уиша-уиша».