Тайна Несвижского замка

– Каким ты его видишь?

– Взаимопонимание… Консенсус…

– Этого я тебе гарантировать не могу.

– И золотые апостолы в германской казне… Что скажешь?

– Хрен ты их получишь!

– В таком случае, я сегодня же прикажу повесить всех твоих друзей, включая священника и краеведа, – пригрозил штурмбаннфюрер, красноречиво изобразив жестами петлю, которая, по его задумке, должна будет затянуться на шее каждого из искателей сокровищ.

– Но они ведь ни в чём не виноваты! – возмутился Яра.

– Их проблемы. Меня такие мелочи не колышут, – равнодушно пояснил бывший сослуживец. – Жду твоё решение до обеда. А пока – свободен.

– Есть! – вернулся к прежней – издевательской – тактике агент.

– Пришли вместо себя блондина… Кстати, что это за тип?

– Мой коллега по спорту. Мы трое – я, он и товарищ Лежава – прибыли в Несвиж для того, чтобы по заданию партии основать здесь детскую специализированную спортшколу – по различным видам единоборств: бокс, борьба, самбо.

– Детки, школа… Ты про это кому-нибудь другому расскажи.

– Зуб даю…

– А оружие у него откуда? – задал вполне ожидаемый вопрос Пчоловский-Дибинский.

– Я подарил… Ты что же не видел инициалы на рукояти?

– Какие ещё инициалы?

– «Я», что несомненно означает Ярослав.

– Правда? Как-то не заметил… Да я и не приглядывался… Сейчас ещё раз осмотрю. Не дай боже, там ничего нет…

– Есть, – заверил учёный.

5

Основательно избитый русский пленник, пошатываясь, пробрался в переднюю комнатушку и застыл в дверном проёме, созерцая спину одного из своих обидчиков – причём, как выяснилось, самого главного.

– Вы кадровый военный? – поигрывая «трофейным» револьвером, штурмбаннфюрер поднялся со своего места – как раз напротив единственного окна, за которым выгуливались его подчинённые, – и повернул голову.

– Никак нет. Гражданский. Просто, как и большинство советских людей, очень дисциплинированный. От природы или от Бога…

– В этом нет ничего плохого, – наставительно произнёс Дибинский.

– Я тоже так думаю…

– Многие (не самые худшие!) представители германской расы тоже выработали в себе умение беспрекословно подчиняться вождям… Присаживайтесь…

– Спасибо.

– И, будьте добры, посоветуйте, как правильно к вам обращаться? – фашист достал из-под стола табуретку, загнанную туда предыдущим допрашиваемым, и, пристально глядя в глаза пленника, предложил её очередному гостю.

– Лучше всего по имени. Просто Саня… – слабо улыбнулся тот.

– А по отчеству?

– Петрович.

– Как самочувствие, Александр Петрович?

– Ничего. Но, не скрою, могло быть и лучше. Если коротко охарактеризовать моё нынешнее состояние.

– А если более подробно, так сказать – развёрнутым образом?

– Голова болит, как после перепою. Не шевельнуться.

– Употребляешь?

Переходя на «ты», Дибинский снял с ремня почти полную флягу и взболтал её. В общении с русскими следует вести себя как можно проще, естественнее, считал он. В таких случаях они быстро проникаются доверием и могут под шумок выболтать своему визави всё, что им известно. В правоте такого вывода он убедился ещё во время проживания в Стране Советов.

– Нет. Я спортсмен… – пояснил Чепцов. – Но если поможет…

– Несомненно.

– Дайте… Хлебну разок!

Сержант прижал холодное горлышко к разбитой губе и, преодолевая боль, сделал жадный глоток. Понравилось!

– Хороша штука… Ещё можно?

– Да сколько угодно! Мы, немцы, – люди цивилизованные. И прекрасно понимаем, что обязаны хоть как-то, даже таким нехитрым способом, возместить ущерб, нанесённый вашему драгоценному здоровью.

– Спасибо. Великолепный напиток.

– Коньяк. Французский. Специально берёг для старого друга Ярослава. Чтобы достойно отметить нашу встречу. А он, упрямец, ни в какую… – приврал фриц, ибо на самом деле ничего подобного не замышлял и даже выпить, как мы помним, «тёзке» не предлагал.

– Интеллигенция… Что с неё возьмёшь? – подыграл гитлеровцу Чепцов и без спросу взял со стола чужеземную конфету – в яркой, красочной обёртке с целым роем то тут, то там раскиданных каких-то странных насекомых: то ли пчёл, то ли шмелей, то ли ос – слишком нечётким и расплывчатым оказался рисунок.

– Полегчало? – сочувственно поинтересовался офицер.

– Немного.

– Хочешь ещё?

– Нет.

– Продолжим разговор?

– Давайте.

– Это твой наган? – Дибинский взвесил на ладони оружие.

– Да.

– Что за буква у него на рукояти?

– «Я». От имени – Ярослав.

– А к тебе она какое отношение имеет?

– Никакого.

– Поясни…

– Оружие мне дал товарищ Плечов.

– Зачем?

– Чтобы я прикрывал его во время прогулки по подземелью. Обстановка-то у нас сложная; немцы вот-вот войдут в деревню.

– Уже вошли.

– Вижу…

– Однако остальные утверждают, что раньше ничего не слышали о ваших с Плечовым отношениях и только вчера впервые узнали о твоём существовании.

– Мы не афишировали свою дружбу. Но я всё время был рядом – и в Минске, и в Несвиже, и в Сейловичах…

– Зачем?

– Да так. На всякий случай. Говорю же: обстановка сложная.