Тайна Несвижского замка

Отъезд он запланировал на субботу – аккурат перед выходным днём. И уже накануне вечером принялся раздавать ценные указания каждому из постояльцев «съёмного» дома. Фрицу, Герману, Яшке, которого штурмбаннфюрер, похоже, несколько опрометчиво зачислил в штат своих верных холуёв. Если коротко, смысл этих «цэу» сводился к одному требованию: неотрывно следить за профессором Плечовым, кабы тот чего-нибудь не выкинул.

Не обделил вниманием штурмбаннфюрер и своего «старого дружка», провёл с ним показательную воспитательную беседу. Мол, крах Советов близок, и у тебя не осталось выбора. Или согласишься на сотрудничество с нами, или неминуемо пойдёшь в расход.

Однако оба этих варианта никак не устраивали нашего главного героя.

Ярослав был уверен, что он и его Родина, пройдя через невероятные страдания, преодолев все мыслимые и немыслимые препятствия, всё равно выстоят… Выдюжат – и разобьют ненавистного жестокого врага.

После чего – освободят Белоруссию.

Найдут апостолов и выставят их на всеобщее обозрение.

Нет, не в какой-нибудь закрытой резиденции, а на главной площади Минска или, на худой конец, в парке Челюскинцев[67].

А, может, и вовсе – на Красной площади.

Это уж как решат партия и правительство…

Сейчас же ему предстоит сделать лишь первый шаг для достижения великой цели – уйти (хотя бы ненадолго!) из-под круглосуточного гитлеровского контроля для проверки очередной версии.

План он уже придумал.

И отъезд Дибинского для его осуществления пришёлся как нельзя кстати.

Подозрительно, не так ли?

Однако Плечов пока не заметил ничего странного. А зря!

3

Как только на Сейловичи начал потихоньку опускаться ласковый, тёплый и немного душный летний вечер, в деревню въехала великолепная немецкая «тачка» с закрытым железным кузовом, поглазеть на которую собрались едва ли не все жители села.

Восьмицилиндровый «Мерседес-Бенц G4» задумывался конструкторами, как основной внедорожник для нужд вермахта, однако автомобиль по какой-то причине не пришёлся военным по душе, и поэтому всё чаще использовался чиновниками рейхсканцелярии для поездок на оккупированные земли.

Как Дибинскому удалось столь молниеносно связаться со своим штабом – никто не знал. Может, он воспользовался развёрнутой в его комнате портативной радиостанцией, обычно служившей фрицам приёмником? Такое предположение подтверждал факт наличия в «мерседесе» «телефункена» с метровым диапазоном, следовательно, установить связь было проще простого.

А, может, штурмбаннфюрер и вовсе прибегнул к услугам почтовых голубей? Как выяснилось, по отношению к сизарям Дибинский «дышал неровно» и часто «общался» с ними на чердаке батюшкиного дома, куда дикие птицы стаями забивались по вечерам – может, в их среду и затесались обученные подобным трюкам экземпляры?

Как бы там ни было, вскоре крутая машина скрылась из вида, оставив после себя длинный шлейф дорожной пыли, ещё долго оседавшей на хорошо утрамбованный песчаный грунт. На ней и отбыл штурмбаннфюрер.

А для Ярослава пришла пора браться за работу!

Точнее, – за подготовку к оной.

Сделать нужно было не так уж и мало: собрать инвентарь: топор, кирку, лопату (и ещё бы верёвку не забыть!) – раз; проверить батарейки ультрамодного фонарика – два, прихватить хоть какие-то продукты – три. Да и термос занять у Яши не помешает…

4

В четыре часа утра (а светает в это время года здесь – на западе Белоруссии – крайне рано!) Плечов вылез через открытое окно во двор и тихонько постучал по стеклу, за которым похрапывал знатный несвижский краевед (накануне они обо всём договорились). Ти-ти-та-та-та… «Я под горку шла» – обычная двойка из азбуки Морзе.

– Ну что, пойдёшь со мной за грибами?

(Конспирация превыше всего!)

– Да-да, дайте мне только одну секундочку.

– Раз-два! Время истекло!

– Бегу!

– Термос запарил?

– Так точно!

– Держи ещё – в нагрузку… Здесь хлеб, пара варёных яиц, сало… Железо я сам поволоку.

– Оʼкей!

Всего несколько секунд – и «Сусанин» присоединился к своему более опытному товарищу.

Ещё чуть-чуть – и сообщники благополучно выбрались на просёлочную дорогу, по которой, постоянно озираясь по сторонам, направились в сторону уже знакомого нам хутора.

Яра, как и в первый раз, вырвался далеко вперёд, а Пекун с каждой секундой начинал всё больше отставать, постоянно притормаживая и складывая в плетёное лукошко нечто, поднятое с земли. Оказалось, это и в самом деле были грибы – моховики, сыроежки и так называемые «козляки», которые в том году уродились чрезвычайно обильно, невзирая на необычно сухую погоду, установившую чуть ли не с начала лета.

Может, запоздало посодействовал небольшой дождик, пролившийся на здешнюю благодатную землицу, как мы помним, в день приезда Плечова? Впрочем, такой вывод, пожалуй, поспешен и достаточно сомнителен… Слишком много воды с тех пор утекло.

Местный люд внимания на всякие «сморчки» не обращал; ему белые подавай или, в худшем случае, чырвонагаловики, как здесь называют подосиновики.

Но ведь на безрыбье, как известно, – и рак рыба!