Тайна объекта «С-22»

Медленно, пробуя на ощупь каждую перекладину, майор выбрался из своего узилища и огляделся. Над подвалом был обыкновенный селянский погреб, заставленный глечиками и кадушками. К выходу, через открытую дверь которого лился поток дневного света, вела крутая лестница, а на ней, застряв под перилами, висел труп охранника.

— Владек! — майор затряс Вукса за плечи. — Откуда ты взялся, Владек? Как нашел?.. И вообще, где я? Они ж меня усыпили…

Поняв, что майор еще полностью не пришел в себя, Вукс начал:

— Это лесной кордон…

— А нашел-то как? — сразу перебил его пан Казимир.

— Когда вас схватили, пани Яновская своего соседа узнала. Он следил за вами. Остальное…

— Остальное ясно! — Пан Казимир сумел овладеть собой. — Ты здесь один или с отрядом?

— Со мной один Стус, — пояснил Вукс — Я его в Голобове встретил. Когда вас у пани Яновской искал…

— Тот самый Стус? — удивился майор. — А как же отряд?

— Какой там отряд? — Вукс безнадежно махнул рукой. — За Устилугом на немцев наскочили… Со мной четверо жолнежей осталось, остальные неизвестно где. Самого меня ранило… Аж под Казимежем на чердаке отлежался. Ну и через Буг, к вам… А тут, вот…

— Понятно…

Пан Казимир взялся за перила и, вдыхая вливавшийся через распахнутую дверь чистый воздух, сказал Вуксу:

— Подожди, отдышусь после погреба…

Пан Казимир глубоко втянул лесной, такой пьянящий после духоты погреба воздух и огляделся. Хуторок был маленький, с хатой, до половины обложенной на зиму палыми листьями и добротными дворовыми постройками, несколько не вязавшимися с убогим жильем. Под стеной одного из сараев виднелась наполовину израсходованная поленница, возле которой совсем недавно возился второй охранник. Он так и остался лежать за старой иззубренной колодой возле кучки только что наколотых дров…

Равнодушно посмотрев на застреленного, пан Казимир спросил:

— А где же Стус?

— Там, за хатой. Коней стережет и этого… — Поручик зло хмыкнул. — Соседа…

— Ну пойдем, глянем…

Но едва пан Казимир и Вукс сделали всего по паре шагов, как за домом послышался бешеный крик:

— Вье-о!!!

И следом за ним другой, явно растерянный, но такой же громкий:

— Стой! Куда?!

Один за другим хлопнули два выстрела, и когда майор с Вуксом выскочили к воротам хутора, все было кончено, Видимо, испугавшись выстрелов, неуправляемые кони загнали упряжку в кусты, а рядом, держась за край чуть не опрокинувшейся бестарки, стоял Стус и смотрел на свесившегося с сиденья мертвого мужика.

Увидев выбежавших с хутора майора и поручика, Стус бросился им навстречу и сбивчиво доложил:

— Пан майор, пан поручник… Я не виноват! Он сам развязался и коней погнал! И тогда я… Он убегал… Я выстрелил…

— Короче! — оборвал его Вукс. — Попал, нет?

— Да, сюда… — Стус растерянно показал себе на затылок.

— Ну и молодец, хвалю! — Вукс повернулся к пану Казимиру. — Это он соседа Яновской ухлопал. Того, что за вами следил.

— Так пан поручник, он же нам правду сказал… — не понял Стус.

— Ну, бывает, не переживай… — Вукс похлопал его по плечу. — Во-первых, он убегал, а во-вторых, нам тоже могло не повезти.

— Оно-то так… — протянул жолнеж и странно заморгал.

Видя, что солдат все еще не в себе, Вукс приказал:

— А ну бегом во двор! Там в льох спустись, забери себе наган у охранника, а то ж «вис» пану майору отдать надо.

— Да, да, я мигом!

Стус сорвался с места и помчался к погребу.

Пан Казимир проводил солдата взглядом и как-то приглушенно спросил:

— Владек, что делать будем? — майор окинул двор взглядом.

— Как — что? Сигнала ждать.

— Откуда? — пан Казимир недоуменно посмотрел на Вукса.

— Думаю, из Лондона… Я под Казимежем капитана Свирчевского встретил, знаете его?

— Подчиненный Янушевского?

— Он самый, — кивнул Вукс. — Капитан должен был пробраться в Англию, и если там есть центр польского сопротивления, дать сигнал.

— Так… Тогда пусть здесь НКВД разбирается, а мы осмотрим все наскоро — и ходу…

— Да, пустить по их следу НКВД, это — мысль…

* * *

Будильник, купленный два года назад в Москве, больше всего походил на поставленную на бок эбонитовую кастрюльку, пришлепнутую сверху грибком никелированного звонка. Вставать и ложиться приходилось в самое неподходящее время, поэтому часы заняли прочное место среди немногочисленных личных вещей капитана. Вот и сейчас, слыша, как у стола полковник разворачивает принесенный с собой сверток, Усенко предусмотрительно заводил часы, поставив стрелки на семь утра.

Полковник, возившийся у стола, прибыл из самой Москвы, и Усенко, не без умысла зазвал его ночевать к себе. Капитан прекрасно понимал, служебный разговор — это одно, а беседа за столом — совсем другое. Полковник, понимая все не хуже Усенко, тем не менее принял предложение и теперь продолжил чисто деловой разговор:

— Скажи, капитан, лично на твой взгляд, здесь как, враждебного элемента много?

Полковник, нарезая аккуратными ломтиками московскую колбасу, хитровато посмотрел на Усенко.

— Хватает… — Усенко поставил на тумбочку заведенный будильник. — Простой люд за нас, а вот националисты — дело другое…

— Да, враг в подполье… — полковник вздохнул и, покончив с колбасой, взялся за сыр.