Тайна Оболенского Университета

Я боялась за Диму, боялась за себя. Но на все мои «нет» он все равно нашел бы миллион «да». В этом мы были похожи.

– Я боюсь за тебя, – прошептала я, опуская голову ему на грудь.

– Знаю, Ланская, меня самого не особо прельщает идея идти на сегодняшнюю вечеринку, но зато уже к рассвету все кончится. А потом поедем в Москву, все равно первое время Оболенка будет закрыта для студентов. Кстати, мама по тебе соскучилась, все уши про тебя прожужжала.

– Она у тебя замечательная, – улыбнулась я, чувствуя необычайную гордость, что покорила сердце мамы возлюбленного.

– Во вторник она ждет нас на кроличье рагу. Одно из ее коронных блюд.

– М-м-м… Уже слюнки текут.

– Еще бы…

Почувствовав приятную сонливость, я прикрыла глаза и задремала, слушая биение сердца самого дорогого человека и предвкушая мирный семейный вечер, которому, как оказалось, не суждено состояться.

3 часа 36 минут 48 секунд до выстрелов

Серов зашел за мной точно в назначенное время. Он держал в руке громадный сверток, в котором нес костюмы для инициации. Дима притаился в кабинете отца, а я молилась, чтобы он никак не выдал себя.

– Лера, ты пойдешь без маски, – сказал ректор, критично осматривая меня с ног до головы.

На мне было простое однотонное платье в пол из темно-красной грубой ткани, похожей на самотканую, и черный плащ, как и у других членов Калокагатии. Из обуви мне полагались какие-то туфли-тапочки, явно носимые кем-то до меня. Но главное, что Серов не возразил против того, чтобы я оставила кулон на шее.

– Вы подобрали этот наряд в секонд-хэнде? – усмехнулась я.

– Готова? – игнорируя мой вопрос, Серов до боли сжал мой локоть. – Идем!

3 часа 15 минут 31 секунда до выстрелов

Коридоры подземелья, как и в ночь той отвратительной оргии, были освещены факелами и устланы коврами. Подойдя к главному залу, где уже начали собираться оболенцы, Серов передал меня двум девушкам из обслуги и что-то им шепнул. Они отвели меня в небольшую комнатку, где, как сказали, я должна была дожидаться своего выхода. Это были единственные слова, которые я от них услышала. На все мои вопросы о том, что меня ожидает и как долго тут сидеть, девушки отвечали молчанием.

Больше всего меня страшило, что Дима будет в зале совсем один. Я знала, что штурм не начнется, пока меня не приведут к Верховному, ФСБ следили через камеру в кулоне за происходящим, но мой возлюбленный, скорее всего, явится раньше. Заламывая руки, меряя шагами помещение, я никак не могла найти себе места. Казалось, прошли долгие часы, прежде чем за мной явился Серов и повел на церемонию.

1 час 33 минуты 16 секунд до выстрелов

Зал был полон людей в плащах и масках, и все они внимательно наблюдали за мной, пока я шла по узкому проходу, минуя массивные каменные глыбы, прямиком к Верховному. Вблизи он выглядел еще более пугающим: непропорционально огромный – настоящий великан, с широкими, как размах орлиных крыльев, плечами в кроваво-красном плаще и золотой маской. Я посмотрела в его глаза, надеясь узнать этого человека, но увидела лишь яркий отблеск многочисленных свечей, украшавших зал. Рядом с Верховным встал глашатай, которым, как я догадалась еще раньше, был наш ректор. Верховный подозвал его и заговорил:

– Сегодня мы собрались, чтобы принять в наше общество нового члена! Валерия Андреевна Ланская, этой ночью ты станешь плотью и кровью Калокогатии!

Зал взревел. Все стали аплодировать, выкрикивать мое имя, свистеть… Они были похожи на диких зверей, загнанных в тесный сарай. Я попятилась назад, боясь, что они ринутся на меня и растерзают.

– Валерия, подними руки! – приказал глашатай, и я напугано подняла руки, словно в меня целились из пистолета. Он кивнул двум людям из обслуги, и те схватили меня за запястья, больно вывернув их вверх ладонями. – Не бойся, это часть обряда…

Я хотела спросить, о чем он говорит, но в этот момент увидела, как мужчины достают из-под плаща кинжалы. Моя слабая попытка вывернуться не увенчалась успехом. Оболенцы одновременно порезали мои ладони. Я зашипела от боли, хотела отдернуть руки, но они не дали. Откуда в них было столько силы? Меня держали нечеловеческой стальной хваткой.

– Твоя кровь должна слиться с нашей! – провозгласил глашатай.

Меня повели к монолитам. Было страшно, и даже мысль, что я нужна Верховному живой, не успокаивала. С моих ладоней прямо на ковер капала кровь, но я мужественно терпела, пока мою правую руку не прижали к камню и, с силой надавив, повели по нему вниз, оставляя кровавый след. Я взвыла от боли… Меня подвели к следующему камню и на этот раз повторили пытку с левой рукой. Мне казалось, что мужчины специально старались делать больнее, и Верховный это понял.

– Не делайте ей больно! – приказал он голосом глашатого. – Валерия, тебе придется терпеть. Мы обработаем раны после церемонии.