Тайна перламутрового дракона

Ради этого стоило подождать и вытерпеть соседство степняков, а также других их помощников. А уж когда Берге узнал о наступлении северян, и вовсе счел это подарком судьбы. Он рассчитывал во время боя парить над сражающимися, разыскивая подходящих дружинников, а потом выхватывать их из толпы и, хорошенько помучив в воздухе, сбрасывать с огромной высоты на землю.

Однако он не учел, что с армией могут прийти охотники, в чьи сети он уж точно не желал попадать. Поэтому решил повременить, дав возможность обеим сторонам хорошенько потрепать друг друга, и уж потом заняться своим делом. Однако неожиданное превосходство северян спутало ему планы, вынудив придумывать новый.

И Берге не оплошал.

Найти место, где противники спрятали родителей Лойи, оказалось проще простого. С воздуха Берге, однако, нападать не стал, предполагая, что охотники, стерегущие этих двоих, готовы к встрече вражеских драконов. Поэтому он принял человеческий облик, переоделся в форму одного из убитых дружинников и в таком виде сумел обвести вокруг пальца охранников, принявших его, как родного. Они все спрашивали, что происходит на поле боя, а Берге только отговаривался, ища глазами охотничье оружие.

Когда он его обнаружил, людям пришел конец. Берге в мгновение ока обернулся драконом и уничтожил неприятелей вместе с их приспособлениями для отлова себе подобных. Потом разворотил клетку, в которой были заключены родители Лойи, и содрал с них усыпительные сети.

Чтобы заставить этих увальней проснуться, пришлось потрудиться. Берге и тряс их, и рычал так, что горы ходили ходуном, и забрасывал снежными комьями с ближайших горных вершин, но, пока не закончилось действие снотворного, ящеры так и не пошевелились.

Зато потом, расчухавшись после двухдневной голодовки и узнав, что обоих их дитятей убили беспощадные северяне, ринулись на их армию, круша и сметая все на своем пути и даже не попытавшись выяснить, правду ли им сказал Берге.

Тупицы, что с них взять?

Берге краем глаза видел, как армелонские драконы из последних сил пытались отвести беду, но что они могли — два полудохлых ящера и совсем мальчишка в придачу — против обезумевших в своей мести исполинов?

Где-то на горизонте ослепительно сверкнули золотые крылья, и Берге невольно вздрогнул, ощутив в груди непривычное стеснение. Но тут же заставил себя отвернутся и вспомнить о своей цели.

Перепуганные дружинники беспорядочно носились по холмам, пытаясь укрыться от ополоумевших ящеров, и Берге оставалось лишь высматривать светловолосые головы, чтобы вершить свое правосудие.

Один, второй — их смерти словно впускали в легкие Берге свежий воздух, по которому он истосковался. Без него вся жизнь казалась какой-то затхлой и отвратительно скучной. To ли дело человеческие крики, ласкающие слух, искупающие те болезненные стоны, что Берге не мог сдержать в плену и за которые презирал себя.

Когда он выбрал третью жертву и почти схватил ее, крыло пронзило болью, и Берге с удивлением увидел, что в двух местах оно продырявлено насквозь и еще одна стрела застряла в плотной коже. Упустив северянина, Берге в ярости завертел головой, пытаясь понять, кто посмел на него покуситься. Стрелы летели из отверстия между двух камней, и Берге ринулся туда, надеясь наказать опрометчивого противника. Однако там не было людей, и Берге, сделав круг и словив еще один болт, бросился уже на камни.

И тут же был отброшен мощным потоком воздуха к вершине холма.

Ничего не понимая, Берге сделал вторую попытку, но и она не увенчалась успехом. Тогда он взмыл как можно выше и тут заметил, что дружинники подтягивают гарпуны аккурат к тому месту, где бушевал непонятный ветер. Очевидно, северяне придумали какое-то приспособление, позволяющее им столь вольно управляться со стихией, и Берге быстро понял, что в борьбе с ней, да еще и с пробитым крылом ему ничего не светит.

Впрочем, у него была совершенно другая цель, и он отступил, снова высматривая в уцелевших рядах северян подходящую жертву. Пусть она будет последней, но именно такой, чтобы этой победы Берге хватило надолго.

И боги услышали его просьбу. Почти у подножия холма, верхом на волке, прикрывая отход других дружинников к пещере, задержался светловолосый здоровяк, и Берге камнем упал вниз и впился когтями ему в плечи.

Тот оказался не промах. Как-то вывернулся, рубанул мечом Берге по лапе, а его волчица вцепилась зубами в кисть, прокусив ее до кости. Берге взвыл от боли, изогнулся, хотел было перекусить зверюгу, но здоровяк исхитрился опередить его, ударив теперь по шее, да так что у Берге зазвенело в голове, и он, не глядя, чиркнул когтями по человеческому телу…

А потом увидел ее…

Золотую драконицу…

Четыре года, пять месяцев и тринадцать дней.

Он не должен был считать их, но считал и ничего не мог с собой поделать.

Ровно столько прошло с тех пор, как Берге совершил единственную подлость, до сих пор тревожащую его совесть и не дающую спокойно спать.

Opa…

A ведь он был уверен, что ее давно уже и на свете нет.