Тайна персидского обоза

– Он сидел за тем же столиком.

– Получается, что господин Шахманский все это время пребывал с вами, а потом находился в кафе?

– Ну да…

– Стало быть, он никак не мог убить госпожу Загорскую?

– Никак…

– Я протестую, ваша честь, вопрос виновности или отсутствия таковой всецело находится в компетенции присяжных. К тому же к показаниям этой, с позволения сказать, очевидицы нельзя относиться серьезно. Подсудимый – ее любовник, и, как следует из материалов дела, на так называемом свидании она занималась с ним прелюбодеянием, поэтому…

– Ваша честь, позвольте заявить протест, – перебил Филаретова адвокат. – Господин прокурор стремится сорвать допрос важнейшего свидетеля защиты и к тому же ведет себя неподобающе по отношению к женщине. Уголовный суд занимается прежде всего разбирательством преступлений, а не причинами семейных неурядиц.

– Ваш протест, господин адвокат, принимается. Вы можете продолжить допрос.

– Да, собственно, я его уже закончил, – Ардашев с достоинством поклонился.

– Ну что ж, тогда объявляется перерыв до девяти часов утра завтрашнего дня.

Стук молотка председательствующего возвестил об окончании душевных терзаний Анны Перетягиной, и она, устремив глаза в пол, испуганной ласточкой выпорхнула из зала. Шушукающая публика, заинтригованная интимными подробностями личной жизни подсудимого и свидетельницы, неторопливо поднималась со скамеек и медленно пробиралась к выходу.

25 Цугцванг, или Белая простыня

I

Через щели рассохшихся досок старого, «времен очаковских и покоренья Крыма», одежного шкафа удобно просматривалось почти все пространство комнаты. Поляничко находился в засаде уже добрых три часа. Он сидел на небольшой табуретке среди развешанных на деревянных плечиках нарядов покойницы Загорской и ожидал появления злодея. Ах, если бы еще можно было понюхать табачку! Но ничего не поделаешь – работа есть работа.

Ефим Андреевич оказался у дома № 8 по Александрийской улице ни свет ни заря, когда весь город еще почивал. Раннюю встречу полицейскому назначил Клим Пантелеевич. Предупрежденная заранее горничная тайком отворила им дверь и провела в бывшую спальню Елизаветы Родионовны. Здесь и приглянулся сыщику похожий на великана ветхозаветный гардероб, как нельзя лучше подходящий для наблюдения. По словам Ардашева, преступник, будучи уверен в том, что клад находится в спальне Загорской, дождется, когда обитатели доходного дома отправятся на судебные слушания, и обязательно проникнет в комнату убитой им старушки, совершив тем самым еще и попытку кражи. Выдав себя таким образом, лихоимец, возможно, признается и в остальных злодеяниях. Если же в тайнике будут обнаружены какие-либо письменные свидетельства, Ефим Андреевич должен будет незамедлительно передать их присяжному поверенному, присовокупив к ним еще и записку о поимке злоумышленника.

Борясь с усталостью, Поляничко то и дело тер ладонями лицо и массировал виски. На мгновение дремота отступала, но уже через несколько минут глаза опять предательски слипались, и голова упрямо падала на грудь. На исходе четвертого часа сквозь сон послышался звук шагов. Старый сыщик почувствовал, как тугой пружиной сжалось сердце и камнем подкатило к горлу. Ефим Андреевич протер глаза и приник к щели. В комнату вошел человек, лица которого было не разглядеть. Пройдя к образам, он стал на стоящий в углу табурет и снял иконы. Осмотрев стену, мужчина достал из внутреннего кармана сюртука некое подобие зубила и небольшой молоток. От первых же ударов на пол упали куски, обнажив ржавый металл. Незнакомец аккуратно извлек жестяную коробку размером с книгу и, убедившись, что больше ничего нет, старательно закрыл иконами образовавшуюся нишу. Сгорая от любопытства, он слез со стула и тут же вскрыл находку. Пошарив внутри, он достал оттуда сложенный вдвое пожелтевший лист и внимательно прочитал. Разочарованно вздохнув, незнакомец спрятал его в карман сюртука и принялся подметать мусор. В тот самый момент, когда незваный гость закончил уборку и повернулся лицом к шкафу, скрипучая дверь внезапно открылась, и ему в лоб уперся вороненый ствол «смит-вессона» двадцать второго калибра. От револьвера пахло сгоревшим порохом и оружейным маслом – верный признак плохо чищенного оружия. От неожиданности мужчина стал икать.

– Вот, голубчик, ты и поймался, – не убирая пистолета, Ефим Андреевич выбрался наружу, достал из кармана малые ручные цепочки и замкнул их на запястьях преступника. – Не думал я, мил человек, что ты и есть душегубец. Убийство, знаешь ли, не чих собачий, – с видимым сожалением вымолвил полицейский и, спрятав пистолет, подтолкнул задержанного к выходу.

– А куда вы меня ведете? – растерянно спросил арестованный.

– В участок, куда же еще…

Вскоре к зданию суда был послан городовой с конвертом для господина Ардашева.

II

Ñulpa majorum posteri luunt 29 .