Тайна персидского обоза

– Потому что часы знатные дамы носят совсем не для того, чтобы время по ним узнавать, а для красоты. Им торопиться некуда. Это пусть господа суетятся, нервничают, папиросы курят и думают, где раздобыть денег, чтобы женам должное содержание устроить. А если и надо приличной женщине узнать, который час, то для такого случая завсегда мужчины вокруг нее найдутся, – искоса поглядывая на украшенные брильянтами запонки адвоката, разглагольствовала прислуга.

– Да, занимательные рассуждения. Вы, как я понимаю, замужем? – указывая на широкое серебряное обручальное кольцо, спросил Ардашев.

– Ну да, вот уже два года как обвенчалась.

– И где же служит ваш муж?

– Поваром здесь, у Елизаветы Родионовны, земля ей пухом, – перекрестилась горничная.

– И все-таки давайте хотя бы частично воссоздадим картину. Если идти обычным шагом, то от того места, где была убита ваша хозяйка, до смотровой площадки уйдет приблизительно десять-двенадцать минут и столько же обратно; плюс еще три-пять минут на то, чтобы купить чай и пирожное; итого, выходит, вас не было около получаса. Так?

– Вам виднее…

– Ладно. А когда вы попросили о помощи, все были за столиками или опять кого-то не было?

– Да почем же я знаю, Клим Пантелеевич? Я ведь не в себе от страха была!

– Это так, не спорю. Но тогда хотя бы постарайтесь вспомнить, кто вместе с вами прибежал к убитой?

– Глафира Виссарионовна, Савраскин, артистка эта, Аркадий Викторович с Альбиной, а Варенцов и Катарский, кажись, уже после них подоспели.

– А вы все время были с хозяйкой?

– Н-ну да, кроме как за чаем ходила… и… там лавочка неподалеку. Вот я на ней и сидела.

– Что ж, голубушка, спасибо.

Ардашев уже направился в переднюю, как его окликнули. Обернувшись, адвокат увидел Шахманского.

– Клим Пантелеевич, не могли бы вы уделить мне несколько минут?

– Извольте…

– Прошу.

Присяжный поверенный оказался в большой светлой комнате с венецианским окном и расположился в мягком кожаном кресле, на которое гостеприимно указал севший напротив хозяин.

– Как вы, наверное, знаете, Клим Пантелеевич, именно я просил доктора Лисовского привлечь вас к расследованию тех странных явлений, которые, как потом выяснилось, были результатом проделок Варенцова. Другими словами, я очень хорошо относился к своей бабушке, несмотря на ее непростой характер и очень противоречивые поступки. Вам наверняка известно, что самый лакомый кусок ее наследства – два доходных дома – она отписала мне, и мои ближайшие родственнички до сих пор вне себя от зависти, хотя, поверьте, к этому ее решению я не имел ни малейшего отношения. Но… – Шахманский наклонился к собеседнику, – полиция считает, что именно я причастен к ее убийству. Это ли не абсурд?

– Отчего вы так решили?

– Узнав о содержании духовной, господин следователь посчитал это достаточно веским мотивом для подозрения меня в совершении убийства. Он так и сказал: «Вы, господин Шахманский, больше других были заинтересованы в смерти потерпевшей». Но ведь и у Глафиры, с ее мельницей и маслобойней, тоже повод для душегубства имелся, не так ли? А Варенцов? Еще тот фрукт!

– Возможно.

– Вот и я про это говорю… А когда я стал подписывать протокол допроса, следователь чуть было не свалился со стула, узнав, что я левша.

– Простите?

– Ну как же, Клим Пантелеевич, вам ли этого не знать. Ведь злодей воткнул спицу в правое, а не в левое ухо покойной, и стало быть, он леворукий, как и я, – и, как бы в подтверждение сказанному, Шахманский поднял левую руку.

– Простите, это вам в полиции поведали? – недоверчиво осведомился Ардашев.

– Ну да! Полицейский, который меня допрашивал, так и сказал: «Убийца левша, и вы левша. Не кажется ли вам это странным?»

– Ох, господи, какая чепуха! – усмехнулся присяжный поверенный.

– Чепуха? Ах, значит, у вас есть другое объяснение этому злосчастному совпадению? Да? – коллежский секретарь подскочил с кресла и нервно заходил по комнате.

– Чего вы от меня хотите? – устало спросил адвокат.

– Поймите, Клим Пантелеевич, я боюсь, что не сегодня завтра меня арестуют… И потому я хотел бы воспользоваться вашими услугами. Но есть одно обстоятельство… Пока я еще не вступил в наследство и, к сожалению, испытываю некоторые материальные затруднения. Однако же я могу попытаться собрать с жильцов ренту раньше срока…

– Забудьте о деньгах, – прервал собеседника Ардашев. – Елизавета Родионовна заплатила мне сполна, и мой долг – отыскать убийцу, и, поверьте, я это сделаю. Ну а, судя по вашим словам, вы ни в чем не виноваты, а значит, и беспокоиться вам не о чем.

– Так-то оно, конечно, так, да только пока вы этого злодея отыщете, я сгнию в тюрьме! – Наследник плюхнулся в кресло и обхватил голову руками. – А там меня могут зарезать или проиграть в карты! Говорят, воры ставят на кон человеческую жизнь!

– Видите ли, я смогу назвать имя злоумышленника не раньше чем через неделю. Не в моей власти заставить почту работать быстрее.

– А при чем здесь почта? – широко раскрыв глаза, удивленно воскликнул Шахманский.