Тайна племени Бату

Служитель, кряхтя, поднялся и на всякий случай заглянул в кабинет — там царили чистота и порядок, никаких кошмарных картин.

— Да, примерещилось во сне, — старик задумчиво почесал затылок и зашаркал дальше.

В соседней комнате тоже горел свет. Служитель заглянул и туда и снова упал без сознания: в комнате, прислонившись к шкафу с одеждой, стояло уже не всё туловище, а половина. Одна нога его приподнялась, помахала в воздухе и снова опустилась. Конечно, если бы старик не поспешил так быстро потерять сознание, в следующий момент он бы увидел, как из шкафа вылезла и вторая половина туловища с головой и руками. Но, к сожалению, от глаз спешащего скрыты многие истины.

В свою очередь Боб, выйдя из шкафа и повернувшись, опять обнаружил валяющегося у порога старика и точно такого же, как первый. Это в свою очередь тоже озадачило его, не меньше, чем он — старика:

— Что такое — в каждой комнате по валяющемуся старику? И все — на одно лицо! — и Том вновь оттащил его в коридор, ворча: — Если и в следующих комнатах будут ещё старые хрычи, в коридоре их скоро наберётся целая куча.

Когда служитель очнулся вторично, то пришел к новому выводу о своем состоянии:

— Нервишки что-то расшалились. Живешь здесь в одиночестве, поневоле везде части человеческого тела будут мерещиться. Не к добру это. Пойду к Изабелле, попрошу успокоительное и лягу спать.

Пока Боб и Том обследовали северную часть дома, Джон знакомился с содержимым южной части. Проверив несколько комнат и не найдя ничего интересного, он попал в спальню мистера Ротшильда. Богато убранная комната слабо освещалась двумя настенными светильниками, подвешенными — один у кровати, второй — над туалетным столиком перед зеркалом. Тяжелые парчовые шторы закрывали окна. Широкая кровать с атласным постельным бельем располагалась посреди комнаты, прислонившись спинкой к стене, и как раз прямо над ней горел один из светильников.

На кровати лежала красивая молодая женщина, супруга мистера Ротшильда. Она задумчиво взирала на своего старого супруга, который в ночной рубашке стоял перед зеркалом и тщательно причесывал реденькие волосы. Он был очень аккуратен и не мог лечь в кровать косматым. Заодно он привел в порядок бакенбарды и тонкие усики.

— Дорогая, послезавтра мы полетим в Париж. Подготовься. Ты сходишь на концерт, а я — по делам.

— Париж, Париж. Мне он надоел, — капризно надула губки молодая супруга. — Ты бы не мог завести дела где-нибудь в другом месте?

— Могу. Но пока это убыточно для моего дела.

— Дела! — она воздела хорошенькие голубые глазки кверху. — Ах, как мне это надоело. Я скучаю. Ты не можешь придумать для меня ничего интересного. Привёз на остров, а тут даже обезьян нет.

— Зато зелени много, чистый морской воздух. Возьми катер, покатайся. — Он подошел к кровати и залез под одеяло.

— Вот удовольствие — кататься одной в пустом океане!

— Анжела, ты капризничаешь.

— Да. Потому что мне очень скучно, — вновь надула губки молодая супруга и бросила на мужа недовольный взгляд.

Мистеру Ротшильду сравнительно недавно исполнилось шестьдесят восемь лет, но рядом с молодой супругой он чувствовал себя душевно в два раза моложе, а нежелание тратить время на прогулки и развлечения объяснял не пожилым возрастом, а своей деловитостью. На вид он был худ, тщедушен и ничто в нем не привлекало женщин, кроме туго набитого кошелька.

— Что бы ты хотела, чтобы тебе стало веселее? — осведомился он.

— Я бы хотела, чтобы здесь были моя друзья.

— Они у тебя ужасно шумные и перевернут весь дом. А я люблю тишину и покой.

— А я — веселье, — упрямо заявила супруга. Разговор грозил перейти в ссору, но в тот момент, когда Анжела истошно воскликнула: — Как мне осточертел этот остров… — она воздела глаза к светильнику, висевшему на стене, и прочие слова замерли у нее на губах, хотя их было еще предостаточное количество, чтобы испортить мужу настроение: прямо из-под светильника торчала живая голова и, не мигая, с любопытством смотрела на молодую женщину. Сам светильник сидел на ней, как рога на черепе лося, от которых исходило золотое сияние. Анжела замерла от изумления, не в силах отвести взгляда от странного видения.

Голова смотрела на неё с любопытством, затем подмигнула, чем ещё больше озадачила женщину. Не понимая, что это такое, она замерла в оцепенении, ожидая, что последует дальше.

В то же время старик-служитель, спальная комната которого находилась как раз рядом со спальней хозяев, и куда именно попал Джон, напившись у экономки Изабеллы таблеток, пришёл в такое успокоение, что ему был бы сейчас не страшен и сам дьявол, а не то чтобы какой-то там обезглавленный труп. Поэтому, придя к себе в комнату и опять обнаружив обезглавленного человека, прислонённого на этот раз к стене, он остался крайне хладнокровным.

— Вот, опять без головы, — сказал он очень спокойно и погрозил туловищу пальцем. — Шалишь, не испугаешь! Сейчас я проверю, есть ли у тебя документы, какой голове ты принадлежишь.